class="p1">Натянув на серьёзное лицо фальшивую улыбку, согласился с коллегой:
— Все бабы одинаковые. В любом возрасте!
Дружной гурьбой двинулись к ресторану, который был наглухо припечатан справа к зданию Коллегии.
Сделал всего один шаг на встречу веселью, когда меня обдали взглядом «вали-отсюда-сволочь». В недоумении осмотрел окружающих меня адвокатов. Почти все сошки, не считая парочки светлых голов. Неудачники мне завидовали черной завистью. Это да. Но ненавидеть? По силам и возможностям иногда помогал коллегам, если их интересы не пересекались с моими.
И вот на тебе, ненависть, граничащая с желанием убить меня на месте.
Твою мать, — выругался я про себя, когда увидел объект источающий негатив. Николай собственной персоной. Высокая, атлетичная фигура Кольки поднялась из-за соседнего стола и направилась к моему.
Я не стал протягивать руку первым, выжидал. Коля протянул руку, я ответил. В последнюю секунду мужчина с серыми пронзительными резко одёрнул руку, избежав рукопожатия, и грубо выдохнул пьяным голосом:
— Ты не достоин. Су… думаешь, тебе всё можно, если ты Ярослав Баринов?
— Кошкин, прекратите, — из ниоткуда появилась стройная фигура Малиновской, облаченная в вечернее синее платье.
— Дамочка, а Вас никто не ждал, — прокудахтал Кошкин, взъерошивая русые волосы у себя на голове.
Зря он так с Аллой…
Она зыркнула на Колю презрительно, затем подозвала устроителя банкета.
Указывая на потерявшегося Коляна отманикюренным пальцем, унизанным синим брюликом, Алла пропела:
— У нас возникла Заминка, просьба устранить ее.
А затем, повернувшись к начинающему трезветь Коле, она прошипела:
— Кошкин, здесь у каждого своё место. И Вы должны знать своё!
Испепеляя незадачливого бузитера, Малиновская грациозно опустилась в кресло рядом со мной.
Коля вмиг поник и опустив плечи, направился на выход из зала. Я обалдел. Передо мной был явно не тот Колян, с которым я дружил все эти годы.
Как одной испанской мадам удалось изменить его за пару месяцев? Дело здесь нечисто. Похоже, Николай поделился со мной не всеми своими проблемами!
Я стремглав кинулся за другом. Догнал его уже на улице. Он стоял пришибленный и потерянный, глубоко зарывшись в нелёгких мыслях.
— Коль, постой. Давай поговорим как друзья. Может, чем помочь? — чуть не поперхнулся своими словами, когда друг одарил меня пустым безразличным посторонним взглядом.
— Хочешь помочь? Ты уже помог, когда устроил мою дочь в Коллегию. Долго разрабатывал план?
— Что ты несёшь? — огрызнулся я.
— Ты перетрахал половину Лесневска, ладно. Твои грехи. Но тебе было мало! Решил совратить мою маленькую добрую девочку!
Не выдержав нахлынувших эмоций, я схватил Колю за грудки и заорал:
— Диане восемнадцать. Она больше не твоя маленькая девочка на пони с мороженкой в руке! Она совершенолетняя маленькая женщина! Моя женщина! Моя будущая жена! Я не отнимаю у тебя дочь, вы можете общаться. Ты же сам не отвечаешь на ее звонки! Так какого ляда?
Я резко отпустил лацкан дешевого пальто и своего друга, и решительно потопал обратно.
С этого дня все кто против наших отношений с Дианой мои кровные враги!
У меня не было больше друга. И я не собирался приглашать его на свадьбу, чтобы не испортить себе лучший день в моей жизни. Я ждал этого дня два грёбанных года.
Но впереди маячила разборка с Малиновской. Алка не Кошкин, просто так «оплеуху» мне не спустит на тормозах. Как дикая кошка будет рвать и метать, едва узнает, что дичь сорвалась с крючка.
Глава 12
Диана
Не понимала, что делать дальше — мысли разлетелись. Ещё этот Мажор, севший мне на хвост!
Его тёплая рука заботливо легла на моё плечо, как раз в тот момент, когда я собиралась позвонить Климу.
Я смотрела в синие озадаченные глаза Егора и боялась одного — вопросов. В данный момент жизни не собиралась ни перед кем ни отчитываться, ни открывать душу.
Набравшись смелости, попросила:
— Егор, пожалуйста, оставь меня. Нужно побыть одной.
Мажор приблизился ближе, бережно взял мою руку в свою.
— Диана, — он впервые говорил со мной и смотрел на меня как на человека, а не как на очередную игрушку для забав, — я не буду тебя спрашивать о прошлом. У меня оно тоже не лайтовое в плане партнёров, поэтому с кем у тебя были отношения, меня не интересует. Главное, чтобы сейчас никто не тёрся рядом.
В коридоре давно опустело-началась пара, а мы с Егором стояли подпирая стену возле аудитории и говорили ни о чём!
Что он лепит? Я его не понимала, потому что все мои мысли заняла Элис. Ее имя как вирус въелось в мой мозг и разнеслось по венам. Ядовитая кровь омыла каждую клеточку моего тела, заразив меня неизлечимой болезнью по имени Элис.
Чем больше я думала о девушке, тем отчетливее понимала, что нужно поговорить со своими родителями, вывести их на чистую воду.
Наконец я обрела дар речи:
— Егор, у меня жутко разболелась голова. Пойду в общежитие, отлежусь. Видимо, на сегодня знаний достаточно.
— Кошкина, я тебя отвезу.
— Не надо, сама дойду, — почти взвизгнула я, опасаясь, что новый друг сломает мои планы.
— Без разговоров. — В жестком голосе и в синих глазах застыла решительность.
— Хорошо, — безропотно согласилась я и поплелась за Мажором.
— Вечером завезу апельсины и витамин Е, — Егор подмигнул на прощание, когда я с грохотом закрывала дверь синей бэхи.
— Отстань уже, делай, что хочешь. Привози свои витамины и помидоры, — пробурчала себе под нос.
— Какие помидоры? — ошарашенно вопросил Мажор.
— Свои…
Через тридцать минут, наскоро приняв прохладный душ, уже названивала Климу.
Абонент не доступен.
— Клим, пожалуйста, ответь, это очень срочно! — шептала я над трубкой заветные слова, будто заклинание.
Клим не отвечал.
Как в замедленной съёмке прошла к шкафу, достала из него рубашку Яра, натянула через голову на голое тело и вдохнула любимый запах бывшего.
— Яр, что же ты наделал? — из глаз капали слёзы. Но знала нутром, что живительная вода не про Яра. Я была отравлена Элис, насквозь пропитана мыслями о ней.
— Элис, где ты. Нам надо поговорить! — взвыла я, глядя в окно. Будто мой вой могла услышать она — та вторая знакомая до кончиков пальцев незнакомка.
Набрала следующий номер — отца.
Он молчал…
Папа никогда не игнорировал мои звонки. Но это было раньше… до Ярослава. А после всё изменилось. Выбрав Яра, я потеряла самое ценное, что у меня было в жизни — доверие папы. Мы стали меньше общаться, а по душам больше не говорили ни разу за эти семьсот двенадцать дней.
Вот и сейчас папа не ответил. Меня начинало злить его
