оглушительно визжать святоша попытался сбросить червя руками, но к моему удивлению тварь оказалась не совсем материальной и всё чего добился служитель культа это почерневших ладоней.
Добравшись до паха чудовище заставило мотню на штанах падре истлеть обнажив маленький
сморщенный член.
Визжа от ужаса и омерзение священник попытался прикрыть руками главную мужскую ценность. Но руки поражённые ядом твари, уже почти не слушались его. Извиваясь червь буквально ввинтился в уретру, вызвав животный вой толстяка. Половой орган раздулся мгновенно почернев и засочился гноем. Не прошло и десяти секунд, как длинное тело червя полностью скрылось в теле священника. Падре уже не кричал, обессилев от ужаса и боли тихо, на одной ноте выл.
«Кажется сбрендил».
Отвернувшись от священника, перевёл взгляд на паладинов.
— Я знаю, что вы не боитесь ни смерти ни боли.
Два взгляда буквально источающие ненависть вонзились в моё лицо.
— Поэтому я не буду вас мучить. Вместо этого, я пойду на Холодную Гору в один не слишком известный монастырь и вырежу там всех до единого.
К ненависти в глазах святых воинов добавился страх.
— Там… ни в чем… неповинные…дети.
С трудом произнёс безногий.
— Думаю, на том свете ваш бог разберётся, кто невинный, а кто не очень.
Выхватив меч, быстрыми ударами обезглавил обоих паладинов.
* * *
Несколько часов спустя я стоял перед запертыми воротами горной крепости.
Со стены на меня с детским любопытством смотрело молодое безусое лицо.
— А тебе не холодно босиком на снегу?
Ломающимся баском задал вопрос юный паладин.
— Ты меня сначало впусти, а потом спрашивай.
— Так, это… наставник Ункас не велел никого пускать.
Всплеснув руками возмущённо посмотрел на мальчишку.
— У тебя тут ребёнок мёрзнет, а ты наставника слушаешь!
Румяная физиономия покраснела.
— Я мигом!
Загрохотав, словно кубарем скатился по лестнице, паладин спустился и через несколько секунд отворил маленькую калитку в воротах.
— Заходи, только быстрее, не ровен час,
наставник увидит, сердится будет.
Не заставляя себя долго упрашивать шагнул в ворота и оказался во внутреннем дворе крепости. В нескольких десятках метрах располагалась хорошо утоптанная большая площадка, где с деревянными мечами упражнялись полсотни детей от семи до двенадцати лет. Немного в стороне два десятка юношей постарше размахивали уже настоящими клинками. Несколько мужчин в возрасте прохаживались между рядами детей поправляя их.
Хищно ухмыльнувшись направился к будущим паладинам. Не успел я сделать и нескольких шагов, как наставники одновременно, как по команде выхватили мечи и повернулись в мою сторону.
Оскалив зубки пошёл им навстречу, попобледневшим лицам взрослых паладинов я понял, что не остался не узнанным.
Моя рука уже тянулась к мечу, когда меня заметили дети.
— Это же Золотая Элька!
Оглушительно завопил какой-то мальчишка. Уронив тренировочный меч, мальчишка радостно вопя бросился ко мне, через несколько мгновений, толпа детей со звонкими криками налетела на меня. Радостно прыгая вокруг меня, юные паладины, что-то оглушительно вопили, самые смелые даже отваживались прикоснуться ко мне.
«Сука»!
Когда первый восторг у воспитанников схлынул, на мой удивлённый вопрос.
— Какого хрена⁈
Ответил самый старший и рассудительный из детей. Оказывается большинство детей в монастыре из обеспеченных семей и имеют доступ к имперскому альманаху в котором подробно описана моя внешность и некоторые подвиги, кроме того им в обязательном порядке преподают «Житие великих героев». И несмотря на мою спорную славу, я почему-то оказался самым популярным героем во всем Эридане. Вот так и вышло, что в монастыре паладинов Единого я оказался популярнее самого Единого. Общаясь со своими фанатами, я одновременно ломал голову, что же мне теперь делать? Убивать обожающих тебе детей мне почему-то не хотелось, но напомнить церкви Единого, что безнаказанно ссать в свои тапки, я не тоже позволю, тоже было нужно. И самым отрезвляющим намёком, было ударить в центр подготовки паладинов.
Наставники и некоторые юноши постарше понимали, что пришёл я сюда не навстречу с фанатами, к тому же наставники наверняка знали о моём конфликте с церковью. Девять человек с мрачными лицами стояли немного в стороне, не ожидая от меня ничего хорошего. Впереди девятки паладинов стоял очередной святоша. С золотым знаком своего бога на груди.
«И тоже жирный».
С неприязнью подумал я глядя на священника.
«Наверняка педофил, зря, что-ли поближе к детям пристроился».
Я уже подумывал выпустить кишки святоше, но в этот момент меня робко подергали за рукав.
— Леди Элина.
Повернув голову увидел, что передо мной стоит мальчишка лет семи, к слову пацан нисколько не уступал мне в росте, это притом, что за последний год я почти догнал своих сверстников в росте и весе.
«Мелкий бугай».
— Чего тебя здоровяк.
Мальчишка застенчиво улыбнулся.
«Что-то мне его ямочки на щёчках кого-то знакомого напоминают».
Пока я копался в своей памяти, мальчишка отчаянно смущаясь поведал мне, что я его самый любимый герой и он всё обо мне знает. А самое главное у него есть моя иллюзорная копия.
— Чо за фигня?
Спросил я автоматически, пытаясь вспомнить откуда я знаю пацана.
— Сейчас принесу.
Завопил пацан срываясь с места словно за ним демоны гнались.
Через несколько минут, мальчишка принёс серебряную пластинку с прозрачным кружком в середине. Нажав на прозрачный круг, юный паладин положил пластинку на ладонь. Через секунду над пластинкой появилось иллюзорная три дэ модель меня самого, только времён моей службы в легионе.
«На мне кто то бабло косит, а я не сном не духом. Как же много прошло мимо меня, похоже надо было, из борделей почаще выбираться».
В этот момент мой умственно отсталый компьютер нашёл в своей базе кого мне напоминает мальчишка.
«Да ведь он вылитый Магнус, тот самый паладин, которого я убил в круге богов».
— Скажи-ка мне крепыш, а нет ли у тебя старшего брата.
— Конечно есть.
С гордостью ответил мне мальчишка.
— Он уже почти четыре года как самый настоящий воин Единого.
— Его случайно не Магнусом зовут.
Спросил я упавшим голосом.
— Да, это его имя.
В восторге завопил пацан.
— Леди вы, что его знаете⁈
«Похоже не всё ты про меня знаешь, юный паладин».
— Как-то встречалась, но давненько это было.
«Грёбаные мелкие ублюдки! Почему я не могу просто порубить всех, как я обычно делаю и уйти? Это всё сопли из моего прошлого»!
Как я не накручивал себя, но так и не смог достать меч и начать рубить толпившихся вокруг меня, юных паладинов. Злой на себя за непонятную мне мягкотелость, решил, что пора прощаться со своими поклонниками.
— Пора мне, война не ждёт!
С этими словами протолкался через толпу детей к воротом, уже на выходе обернулся и сделал напряжённым наставникам приглашающий жест.
«Думали всё кончилось, ну уж нет без крови я не уйду».
Пройдя несколько сотен метров, оглянулся, от взглядов со стороны крепости меня закрывала скала.
«Сойдёт».
Остановившись вынул меч и замер в ожидании паладинов, то что они придут не сомневался ни секунды. Деваться с горы им не куда по этому для них есть, только два варианта, либо они умирают от моего меча в бою, как воины либо я режу их как овец.
Через десяток минут ожидания из за скалы появились девять фигур.
— Восемь паладинов и святоша.
Пробормотал я быстро пересчитав будущих покойников.
— Не хватает ещё одного!
Крикнул я подходящим воинам.
— Он просто старший послушник, ему ещё нет и шестнадцати лет.
— Демон с вами, мне хватит и вас.
Растянув губы в улыбке приглашающе указал мечом на снег перед собой. Высокий, седой паладин, бросил прощальный взгляд на своих товарищей и обнажив меч пошёл ко мне. Естественно боя не получилось, резко сократив дистанцию, одним ударом разрубил воина от плеча до пояса. Бездумным движением стряхнул с лезвия меча парящую на морозе кровь и взмахом руки позвал следующего.
Один за другим как овцы на заклание паладины выходили против меня, чтобы через мгновение превратиться в парящие куски мяса. Очень скоро священник остался один.
— Ну что святой отец, настал и твой черёд.
Грузный мужчина в рясе, подошёл ко мне на расстоянии вытянутого меча и спокойно остановился, кроме костяных чёток у него ничего не было.
— Прежде чем я умру позвольте мне поблагодарить вас леди, за то что сохранили жизни детям.
Бросив последний взгляд на тела своих товарищей священник закрыл глаза, его пальцы на чётках задрожали.
— Всё равно
