Книга Оборотни в погонах - Сергей Алов

Садясь в оставленную у подъезда «рябуху, он не заметил, что из припаркованного метрах в тридцати серенького «Москвича» за ним наблюдает человек с цепким внимательным взглядом профессионала.

— Ко мне друзья, Чистильщик я! — Тихо напевал себе под нос водитель «Москвича».

Когда Крюков тронулся, он, не спеша, запустил двигатель и направился следом за ним…

* * *

Мысленно разложив в уме, как пасьянс, известную на сей момент информацию, Крюков решил, что пришла пора побеседовать с подполковником Тарасовым, старым другом Володей, однокашником по Высшей школе, баловнем судьбы, сделавшим головокружительную карьеру. Конечно, не такую крутую, как Женька Шабанов. Но зато, в отличие от уволенного генерала, Тарасов все еще продолжал служить в органах внутренних дел.

Явившись в управление, Крюков прямым ходом направился к его кабинету, на дверях которого все еще висела старая табличка с надписью «Начальник отдела полковник Щеглов».

Крюков без стука ворвался в кабинет и молча набросился на старого приятеля. Он схватил его за лацканы элегантного пиджака, перехлестнул их у него на горле и вдавил подполковника в кресло. Тарасов совершенно растерялся от такого неожиданного и ничем не спровоцированного нападения. Взгляд сыщика не обещал ничего хорошего, из стиснутых губ вырывалось змеиное шипение.

— Володька, сука, почему сообщения для Чистильщика приходят тебе? Ты же меня знаешь, я дурак, я ведь и убить могу! Потом сам каятся стану, да поздно будет. Хочешь, чтобы тебя клонировали как овечку Долли, посмертно? Говори, кому продался, Иуда?

Лицо Тарасова сначала покраснело, потом начало приобретать синеватый оттенок. Он вцепился в пальцы Крюкова, безуспешно пытаясь отодрать их от своего горла.

— От-пусти!.. — прохрипел он.

Крюков ослабил хватку и дал Тарасову сделать глоток воздуха.

— Колись, гнида, — почти ласково произнес опер.

— Хорошо, — Тарасов обессилено растекся по своему креслу. — Я тебе все скажу. Только ты — никому ни слова, что от меня узнал…

Крюков посмотрел на него, как с сожалением и без сочувствия. Вот так мы и теряем лучших друзей! Он отпустил Тарасова, взял стул и сел напротив него.

— Что. Тебе, может, водички дать? Какое, на хрен, «ни слова»? Ты свое отпрыгал!

Тарасов тер руками шею. приходя в себя. Как ни странно, что он ничуть не обиделся на Крюкова.

— Ты не понял, чудила, — сказал он. — Дело не во мне, а в тебе. Если ты начнешь копать под Чистильщика, с тобой моментально разберутся.

Крюков не счел нужным скрывать презрения к однокашнику: а ведь сколько гектолитров сакэ вместе выпили!..

— Кто? Братва, что ли?

— Нет. Наше руководство. Чистильщик работает на верхние слои атмосферы. Со мной ты можешь легко разделаться. Они сами же меня и сдадут. Но туда, — Тарасов показал глазами на потолок, — туда тебя и близко не подпустят.

Крюков в сердцах стукнул себя по колену.

— А ты? Сядешь и будешь молчать? Срок за них тянуть будешь?

— Жить и в тюрьме можно, — возразил Тарасов. — А если я скажу лишнее, меня уберут, причем легко. Так что твое расследование закончится на мне. Ты хочешь, чтобы я встал и сказал: «Чистильщик — это я»? Нет проблем.

Крюков вскочил со стула, сел на стол рядом с Тарасовым и наклонился над ним, пристально вглядываясь в глаза.

— Кто такой Чистильщик?

Тарасов помолчал некоторое время. Крюкова он знал, как облупленного. Уж если тот чего решил, то выпьет обязательно!

— Ты все правильно размотал, — сказал наконец Тарасов. — Чистильщик получает информацию через меня. Это мой армейский друг, Толик Гарамнов. Мы с ним в учебке сошлись. Я-то там просто так кантовался, от дедовщины прятался. А он, я тебе скажу, диверсант от бога. Снайпер, подрывник — на все руки. После армии мы с ним долго не встречались. А когда Щегол дал мне задание подобрать снайпера для специальной работы, я про него сразу подумал. Оказалось, он в армию вернулся. Воевал в Чечне. После контузии у него крыша поехала, его и уволили. На гражданке он, ясное дело, запил. Когда я ему работу предложил, он тут же согласился.

— Людей убивать? — уточнил Крюков.

Он встал и прошелся несколько раз по кабинету, собираясь с мыслями…

— А он больше ничего и не умеет, — пояснил Тарасов, следя за его передвижениями. — К тому же злой он очень. На всех злой за несправедливость.

Крюков снова подошел к столу и оперся на него руками. Под его взглядом Тарасов почувствовал себя неуютно.

— На себя бы лучше злился. Тоже мне, жертва социального аборта! Говори, где этого героя искать? Не ссы, я тебя сдавать не собираюсь. И он не сдаст. Я таких, как твой Толик, в плен не беру.

Тарасов молчал так долю, что Крюков не выдержал и подошел к нему вплотную с многообещающим видом.

— У меня с ним связь по мобильнику, — скороговоркой произнес Тарасов, — только он у него обычно отключен. Он звонит, когда сам хочет. Правда, есть постоянное время для связи.

— Когда?

— Завтра в семь тридцать утра.

Крюков потрепал Тарасова по щеке. Вид у него был пришибленный, как у побитого щенка. «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста…» — опять вспомнил капитан текст «Гамлета». Вот ведь напасть, один раз прочитал, и крутится, крутится в голове, как навязчивая мелодия!

— Значит завтра на связь выйдем вместе, — сказал Крюков. — Я хочу подложить твоему жаворонку одного жирного червячка. И давай сохраним нашу встречу в тайне. Не советую тебе сдавать меня своим дружкам.

С этими словами Крюков, не прощаясь, вышел из кабинета.

На улице уже стемнело, зажглись фонари на мачтах городского освещения. Крюков подошел к «рябухе», но прежде, чем сесть в машину, тщательно осмотрел ее, в том числе снизу. Зеркальце для этой цели он всегда носил с собой. Вроде все чисто. В салоне тоже никаких следов вражеского нашествия. Крюков сел за руль, но прежде чем отъехать, перезвонил Шабанову и поинтересовался, как идут дела… Несмотря на позднее время, экс-генерал был еще на рабочем месте.

— Я сделал, как ты просил, — сказал он. — Твоего Киселева приставил к этой Эвелине.

— Эльвине, — поправил Крюков. — Спасибо, старик. И еще, если не трудно, проверь по базе, не значится ли в ваших списках честный труженик Гарамнов Анатолий, отчества не знаю. Если да, то никому не говори, а сразу звони мне…

Шабанов положил трубку и поморщился. Не нравилось ему легкое шуршание, которое иногда слышалось в телефонной трубке. Надо будет еще раз проверить кабинет и телефоны на предмет подслушивающих и подсматривающих закладок.

Он подвинул