Книга Ты мое безумие - Анна Морозова

Я помню всё.

Особенно последний день нашей совместной жизни. Отец тогда сильно напился и поругался со своим собутыльником. Не знаю уж, что они не поделили, но отец был бешенный, как черт.

А ещё я так невовремя заболела бронхитом и без конца кашляла, чем и вызвала новый прилив злости у родственника. Он подбежал ко мне, зажал рот, шепнув, что если пискну он меня зарежет. И я кивнула. Старалась утыкаться в подушку, чтобы не разгневать отца, а когда наступила ночь, вышла.

Жутко хотелось пить.

Но стоило оказаться на кухне впала в ступор, заметив за столом родителя с рюмкой в руках. Мужчина совсем сошёл с ума и схватив нож двинулся на меня. Я пыталась убежать, но вдруг почувствовала что-то резкое и острое в районе поясницы, а потом меня вырубило. Что самое ужасное, за это мой горячо любимый папочка отделался лишением родительских прав. Никакой уголовной ответственности этот ублюдок не понёс, потому что друзья оказались слишком хорошие. Отмазали бедолагу, а меня к бабушке отправили и год у психиатра лечили.

—Посмотри на меня — сквозь гул истерики послышался взволнованный голос Паши. Я отлипла, но взгляд не поднимала. Парень сам взял мой подбородок заставляя смотреть в его глаза. Взор никак не фокусировался и я видела лишь размытое пятно. Тем и лучше. Не хочу, чтобы меня жалели или сочувствовали… Когда-то я справилась. Справлюсь и сейчас. Просто слишком хреново стало, когда меня одолели флешбеки и вся боль в момент обострилась. Паша гладит меня по щеке стирая мокрые капли подушечкой пальцев, а продолжаю всхлипывать

—П-прости — надломленным голосом хриплю, наслаждаясь его нежностью. — Меня перекрыло.

—Маленькая — шепчет и теперь гладит по голове, пытаясь успокоить, словно маленького ребёнка, окутывая своим теплом. Это подкупает, а мои тормоза кажется совсем слетают с катушек, когда приподнявшись на цыпочки я целую Пашу в губы.

Глава 20

Не проходит и пары секунд, как Паша без колебания отвечает на поцелуй, расталкивая языком мои губы. Целует с таким напором и дикостью, что кажется у меня сносит крышу. В груди и других частях тела настоящий пожар, окутывающий до предела. Пальцами вцепляюсь в Пашины волосы ощутив на заднице мужские ладони. Мы так близко, что я вкушаю его возбуждение, которое передаётся и мне. Эта грань настолько прозрачна, что нет и сомнений, что от всего происходящего нас кроет. Изо рта вырывается стон, когда его пальцы оттягивают кромку трусиков, а затем всё прекращается. Так неожиданно, что в глазах звезды мерцают и я теряюсь в пространстве.

Паша отстраняется, не переставая тяжело дышать и шарить по мне обезумевшим взглядом. Уверена, я выгляжу не лучше. Ноги сделались настолько ватные, что стоять удавалось с трудом.

—В чем дело? — Всё же спросила охрипшим голосом, ловя ртом кислород. Я возбуждена и на грани. И я недовольна тем, что меня прервали в такой момент.

—Я не могу — Вздыхает, проводя рукой по волосам, а затем его ладонь опускается на лицо и с силой растирает кожу.

—Ты же хочешь, я ведь вижу — кивком головы указываю на выпуклость в боксёрах. Во рту моментально скапливается слюна, что от отчаяния хочется заскулить. Это настоящая пытка, стоять, пожирая глазами парня, без возможности осуществить самые грязные фантазии, возникшие в моей затуманенной голове. Хочется потрогать рельефный живот, пересчитать каждый очерченный кубик, прильнуть к груди и снова ощутить прикосновение губ. Таких сладких, и в тоже время животных поцелуев в моей жизни можно пересчитать по пальцам одной руки, и Пашка, вот уж точно занял лидирующую позицию.

Бушманов не спешит с ответом, видимо пытается прийти в себя, и я жду. Жду кажется бесконечно, но соседа не отпускает. Он всё такой же всклокоченный и потерянный, а его желание заняться со мной любовью ни на миг не утихает.

—Извини — Паша проходит мимо, оставляя меня в ещё большем недоумении.

Ну уж нет. Такой расклад меня не устраивает!

Нахмурившись, уверено шагаю следом.

—Говори, почему? Мы взрослые люди и оба не против разрядится. Что, что не так? Тебя место не устраивает?

—Скорее объект. — Вздыхает парень.

Я останавливаюсь позади и таращусь на широкую спину, мускулистые руки и отменную задницу. Паша напряжен.

—Объект? — Произношу на выдохе, чувствуя, как в груди больно царапает по самолюбию. — Это я что ли объект?

—Прости…но я не трахаюсь без чувств.

Меня словно пощёчиной наградили и в душу плюнули, настолько было едко.

Я что, его даже не привлекаю что ли, совсем? И почему мне так гадко, что на языке образуется горечь, а в горле ком размером с воздушный шар.

—Я…. — Резко замолкаю, потому что едва не выпаливаю, что у меня — чувства. Что я каждой долбанной клеточкой нуждаюсь в его ласках, и это открытие, в данную секунду огорошивает сознание. Нет, не может ведь быть такого, чтобы раз и влюбилась. В какой момент я просчиталась? Когда он шантажировал меня или, когда подставил, притащив к родителям? Когда моё сердце заполонила это ненужная любовь? Или не любовь вовсе, но тогда что? Помутнение рассудка? Солнечный удар? Кстати, последнее имеет место быть.

Мысли рассеивает голос Паши.

—Что, ты?

—Ничего, забудь. — Поспешно отвечаю, радуясь, что он не видит какая буря эмоций взыгралась на моей физиономии.

Я думала, что на этом наш разговор прекратится, но куда уж там. Жизнь умеет удивлять, подкидывая сюрпризы. Правда, не всегда приятные.

—Я Лену люблю — как снег в разгар лета на меня обрушивается признание Бушманова, и сердце раненой птичкой заходится в груди. Меня буквально по частям разрывает, на мелкие-мелкие кусочки.

—Вот как — стараюсь говорить ровно, чтобы не выдать дрожь в голосе.

От его слов хочется разрыдаться, настолько я ощутила внутренне опустошение. Не хотела всё это чувствовать, но как остановить понятия не имела. Лишь до боли язык прикусила, ощутив металлический привкус во рту, чтобы хоть как-то заглушить возникшую внутри боль.

А Паша тем временем продолжал жалить, сильнее, чем стая оводов.

—Да, так, поэтому я пошёл на фиктивные отношения с тобой. Хочу, чтобы дед отдал мне сеть отелей в Москве и уехать туда вместе с Ленкой. Устроить ей жизнь хочу, как она и мечтала. Я