Сайрама. Обоз государя Сахибкирана и обоз Кайхусрав-бека были вместе с Бахрамом. Из-за обоза они возвратились и пошли в сторону Сайрама[285] и в Чаманкенте[286] достигли обоза. А Бахрам еше до прихода государя Сахибкирана покинул это место. Сари Бугу и Ак Бугу Бахадура государь послал в сторону Джете на подмогу Шамс ад-Дин-беку и Хаджи-беку. Сам он относительно зимовки посовещался с Кайхусрав-беком, и Кайхусрав ушел зимовать в Отрар, а государь Сахибкиран с шестьюстами лично преданных ему людей стал зимовать в Ташкенте. Фирдоуси в «Шахнаме» Ташкент называет Хашткентом, его зовут также Чачем и Шашем[287].
Хусайн-бек и хан еще раз сколько бы ни старались устранить государя Сахибкирана, это им не удалось. Когда наступила зима, они вынуждены были воротиться. По дороге они Пулад Бугу с несколькими беками оставили в Самарканде, а сами ушли в Арханги Сарай[288].
О том, что Хусайн-бек с государем Сахибкираном помирились
/46а/ Когда прошло время зимы (начало 1368), посланники ветров и бурь доложили миру о наступлении войск весны. Нравоучители Кумри и Хазар с приходом весны внушили Хусайн-беку слова о мире и убедили говорить о перемирии.
Сари Буга и Ак Буга Бахадур, отправленные государем Сахибкираном в сторону Джете, воротились. Они привезли известие, что из Джете идет на подмогу бесчисленное войско. Поскольку сей государь был Сахибкираном — обладателем двух соединений и «поддержан Аллахом»[289], то каждый раз с малым числом воинов побеждал многочисленное войско и великие дела он делал с малым числом людей. И волею судеб в мире происходили удивительные дела. Из-за этого Хусайн-бек всегда бывал в озабоченности и как бы он ни мыслил, не мог не думать о мире. И к тому же, когда он услышал, что к государю Сахибкирану из Джете прибывает огромное войско и государь придет в эту сторону, тогда Хусайн-бек про себя подумал: «Если войско Джете присоединится к нему, то если даже весь мир наполнится войском, не справится с ними. Какие дела он провернул с малым войском! А с большим войском никого живым не оставит». Потому решил каждому ученому и шейху, живущему в Ходженде и Ташкенте, послать следующее послание: «Они должны проявить усердие так, чтобы ради спокойствия мусульман гнев и вражда, существующие между нами, были устранены. И чтобы между нами установилось прежнее братство, и чтобы мы свои сабли использовали ради дела ислама. Откуда бы ни объявился враг ислама, мы его искореним, и неприязнь, существующая между нами, заменится братской любовью. И чтобы ручейком добрых слов был погашен огонь вражды между нами».
Тамошние ученые и шейхи, мудрецы и суфии, следуя аяту Корана: /46б/ «И если бы два отряда из верующих сражались, то примирите их»[290], — облачились в халаты соответствия и снова, потянув руку миролюбия и ступая ногою искренности, пришли к государю Сахибкирану. Увидев государя, после вступительной молитвы они обратились: «Поскольку государь Сахибкиран всегда печется о благополучии мусульман, мы пришли с надеждой, чтобы это ваше качество еще раз проявилось, и вы помирились с Хусайн-беком. Из-за вражды между вами не получается ничего, кроме расстройства мусульман. Мы надеемся, что, услышав слова этих дервишей, вы помиритесь. «Ведь мир — лучше»[291]. И пыль вражды, имеющейся между вами, будет устранена и заменена светом и яркостью согласия».
Еще до того, как услышать эти слова, государю Сахибкирану приснилось, что в реку Ходженда с разных сторон текут селевые потоки, а он сидит на одном бревне. И он молился всевышнему Аллаху, прося помощи, и потерял сознание. Очнувшись, увидел себя на берегу реки, а река Ходженда продолжала бурлить. И вдруг увидел себя в Самарканде, освободившимся от напастей рек.
Проснувшись от этого сна, государь Сахибкиран господним вдохновением так растолковал то сновидение: та река и сель — это войско. Он понял, что если он достигнет победы и благополучия, то только со стороны Самарканда. От надежды на войско Джете он отказался.
Вот в это время и пришли ученые-мудрецы со словами о мире. Государь понял, что слова о мире следует принять. А им сказал: «Если ждать и сидеть, пока придет человек со стороны Хусайн-бека, то это слишком длительно и долго. Лучше я сам пойду к Хусайн-беку и выскажу ему все, пусть выслушает». С этими мыслями в четверг он послал к Хусайн-беку конного нукера. А сам, направив лицо в сторону /47а/ Каабы искренности[292], нисколько не страшась, переправился через реку Сайхун и направился в Самарканд. От его солнечного лика озарился Самарканд. Во время восхода Солнца он подошел к городу, чтобы войти туда. Из города вышел некий человек и сказал лживые слова: «Хусайн-бек умер». После того как государь услышал эту весть, он не захотел войти в город и направился в сторону крепости Шадман[293]. Когда он достиг Шадмана, то увидел идущих в его сторону несколько кошунов войска, принадлежащего Хусайн-беку. Когда они услышали о государе, решили его взять. Государь Сахибкиран одним наскоком обратил их в бегство. Оттуда он пошел в сторону Йама, некоторое время там отдохнул, потом оттуда перебрался в местность Ниязи[294] и там остановился. Муса-бек с тысячей ганчи[295], относящихся к нему, услышав о государе Сахибкиране, еще собрал войско и пошел на государя. Люди государя Сахибкирана послали человека к Муса-беку о том, что государь пришел с предложением о мире и хочет помириться с Муса-беком. И все, что было в прошлом, он простит. Однако Муса-бек не стал прислушиваться к этим словам и, благодаря большой численности его людей, вознесся гордыней и перекрыл дорогу. А ведь на самом деле сколько раз он получал палку от государя и, забыв обо всем этом, еще раз вздумал воевать с ним. Государь Сахибкиран послал Сайф ад-Дин-бека с Хитайи Бахадуром во главе пятидесяти человек со словами: «Идите к ним сзади и нападите!» А сам с семьюдесятью человеками встал против них. Когда юйска амира Мусы увидели, что к ним сзади и спереди подошли войска, и они вспомнили, сколько раз от них получали по заднице, то тут же бежали. Победоносные воины, преследуя их, многих из них взяли.
После этого государь Сахибкиран Аргун-шаха Бурдалыги с группой воинов послал в Махан. В это время поступило сведение, что подошло войско Хусайн-бека. Государь сел на коня /47б/ и с шестьюстами воинов взошел на одну горку и там остановился. Войска караунасов в тридцать кошунов воинов подошли и построились. Обе стороны встали в боевом
