Книга Фальшивая принцесса - София Балашова

раз, дав Ангелине знак не шуметь, он подошёл к двери, на ходу активировав магию. Удостоверившись в отсутствии опасности, конунг повернул ключ, впуская в комнату пожилую седовласую женщину в забавном жёлтом платке. Отвесив поклон, дама на удивление звонким голосом бодро отрапортовала:

— Моё почтение Его Величеству конунгу Харальду Каттегатскому и Её Высочеству принцессе Генриетте Норфолкской. Я тол Селестина, держательница лучших торговых домов одежды во всём Корлеме. Тол Моргентау сообщила мне, что Её Высочество срочно нуждаются в одежде, и я сразу же прибыла сюда.

— Вы можете проходить, — Харальд кивнул, закрыв дверь. На долю секунды Ангелина мельком заметила стоящих возле входа двух вооружённых каттегатцев. Одного из них она узнала — он был среди тех, кто поймал их с Семпронией в лесу. Похоже, конунг выставил охрану у их номера, что, впрочем, не было удивительным. — Её Высочество объяснит вам, что ей нужно.

Глава 8

Ангелина неподвижно сидела напротив Харальда, равнодушно уставившись на свои сцепленные ладони. С того момента, как они, распрощавшись с рассыпавшейся в восхвалениях хозяйкой постоялого двора, разместились в бегателе, никто из них не проронил ни слова.

Они вообще не разговаривали больше после той их беседы у камина — у конунга неизменно находились дела, требующие его участия, а Ангелина не знала, как к нему подступиться. Да и о чём ей было спрашивать? О его планах на неё? Но он ясно дал понять, какую роль отводит ей. О том, что её ждёт, если Боудика отвергнет его предложение? А имеет ли это какое-то значение сейчас? Насколько улучшится её состояние, если она узнает, что Харальд планирует убить её в случае отказа? Разве может она найти способы предотвратить это, будучи не более, чем слепым, беспомощным котёнком в этом мире? Чем хоть какая-то информация поможет ей, не знающей даже элементарного?

Чувство обречённости змеёй обвилось вокруг нутра Ангелины — она теперь заложница воли правителя Каттегата. Лишь от его желания зависит её будущее — нет, её жизнь, — и все эти жалкие попытки набросать для себя хотя бы контуры будущих шагов не больше, чем бессодержательный мыслительный онанизм.

Тяжело вздохнув, она украдкой взглянула на Харальда. Он сидел, изучая одну из переданных ему накануне бумаг. Его точеный профиль аккуратной линией выделялся на сером фоне двери бегателя, а мускусный запах заполнял собой всё пространство, обволакивая лёгкие. Не без недовольства Ангелина вынуждена была признаться самой себе: физически конунг Каттегата привлекал её. Тем неприятнее это признание давалось на фоне осознания ею своей от него зависимости, а также его отношения к ней.

Своей демонстративной учтивостью он давал ей надежду на спасение, но в то же время его скрытность и нежелание даровать ей так страстно желаемую ею определённость заставляли её находиться в подвешенном состоянии. Он не говорит об этом прямо — этого и не требуется, но Ангелина чётко знает: он — единственный, кто ставит условия и диктует правила. А если вдруг ей случится обмануться его мягкостью и забыться, то он быстро напомнит ей об этом, всего лишь чуть сильнее затянув обёрнутые вокруг её шеи невидимые цепи. Иметь хоть какую-то слабость перед ним — значит давать ему в руки ещё большую власть над ней, а допустить подобного Ангелина не могла. Пусть она пока и не видит для себя возможностей, но она чувствует — они скоро могут появиться. И последнее, чего бы ей хотелось — упустить их из-за гормональных игр своего организма.

Ангелина тихо вздохнула, нервно потирая запястья. Заметив её жест, Харальд хмыкнул. Отложив подёрнутый рыжиной лист бумаги, он вежливо проговорил:

— Ещё болят?

— Что? — девушка рассеянно взглянула на мужчину. Ей потребовалось несколько мгновений для того, что понять, о чём именно говорил правитель Каттегата. — А, уже нет, благодарю. Лекарь хорошо вылечила, даже шрамов не осталось.

— Хм, — конунг кивнул.

Помолчав немного, он с некоторой неохотой добавил:

— А ты это ловко придумала… мы до последнего не могли сообразить, как у вас получилось выбраться.

— Да, я… иногда могу, — Ангелина поджала губы.

Их разговор заходил на очень опасную для неё территорию, и она опасалась его следующего витка. В конце концов, Харальд упоминал о том, что потерял нескольких бойцов из-за её авантюры с побегом, и тон его при этом был далёк от радостного.

— Я удивлён, — к разочарованию девушки, мужчина решил развить тему. — Не ожидал от тебя такой находчивости… мне рассказывали о тебе другое.

— Люди всегда найдут, что сказать. Особенно про знатных, — в голосе Ангелины зазвучала нервозность.

Неужели он догадывается? Что, если Генриетта не хотела замуж за Ротхена, потому что на самом деле у неё был тайный роман с Харальдом? И тот спешил специально для того, чтобы спасти возлюбленную из лап озабоченного варвара и потребовать у королевы Боудики руки принцессы, прикрывая это политическими интересами? Да нет, что за глупость. Зачем бы тогда Генриетте понадобилось сбегать? К чему бы был весь этот спектакль с убийством и пленением норфолкских военных — разве те не должны были, если это всё заранее планировалось Генриеттой и Харальдом, на пиру присоединяться к каттегатцам?

Определённо, это бредовая теория. Похоже, что конунг, как и говорила принцесса, в жизни не встречался лично ни с одним представителем королевского дома Норфолка, и потому имеет лишь их словесные описания.

"Прекрати паниковать, — мысленно прошипела Ангелина. — Иначе тогда он точно что-нибудь заподозрит".

— Хм, твоя правда, — мужчина откинулся на спинку сидения, в глазах его загорелся непонятный огонёк. — И что люди при норфолкском дворе болтают про меня, Генриетта?

— Что вы… опасный. И что вас все боятся.

— Вот как? — Харальд рассмеялся. Его смех был спокойным и полным нескрываемого веселья — конунга явно забавляла его репутация среди норфолкцев. — Здравая позиция. Им есть, чего бояться.

— Вы их убьёте? — Вопрос вырвался у девушки прежде, чем она успела себя остановить.

Мужчина вопросительно приподнял бровь.

— Я ведь уже говорил: у меня нет цели убивать, — ответил он. — Но если твоя мать решит сглупить и окажется от моего предложения, то мне придётся пойти на крайние меры.

— Крайние меры? — Нервно облизнув губы, повторила Ангелина. — И кого же… кхм, они затронут? Вы же не станете вырезать всех жителей Норфолка?

— Ну разумеется нет. Только твоих родственников и особо несговорчивых глав нескольких аристократических семей.

— А… я?

— Ты, — Харальд чуть подался вперёд и, глядя девушке в глаза, спокойно произнёс, — как единственная оставшаяся в живых наследница получишь корону Норфолка, а после — сразу примешь моё предложение о заключении брака. Или ты предпочтёшь разделить