— Поэтому и не слышал, — сказал Калита, — что «туристов» водил. Шифровался. Я таких знаю. Бегемот в прошлом году погиб. Стал сдуру вытаскивать «туриста» из «ведьминого студня», и его засосало.
Конечно, бывалые сталкеры друг друга не очень-то жаловали, но и жлобство среди них было редчайшим явлением. За жлобство оставляли в Зоне навечно. Поди потом разберись. Полиции здесь нет. Военные сюда лазают только по необходимости. А на Бога никто не надеялся.
Судя по экипировке, Хемуля действительно приподнялся. На нем была такая же мягкая броня «булат», как и на Калите, и оружие супер-пупер — штурмовая винтовка F2000. Однако ни броня, ни новомодное оружие не спасли его.
— Чем же его так? — спросил Венгловский. — Пробили «булат»?
Хотя ответ был налицо. Калита поежился. На нем была точно такая же броня, и он не хотел опробовать ее качества. Выходит, здесь, в кустах, что-то такое хоронится, о чем мы даже не подозреваем, подумал он, вытирая о Хемулю окровавленные руки. Напоследок он уколол ему промедол, чтобы тот не мучился, и они, пятясь, ушли, не забрав ни дорогой амуниции, ни оружия, словно страшась потянуть за собой эту непонятную смерть. И по тропинке они тоже не пошли, а вернулись назад, чтобы зайти со стороны реки.
* * *
— А ну, поворотись-ка, сынку! — гудел высокий пузатый человек, то тиская Калиту, то отстраняя его и разглядывая, как невесту. — Ну здорово! Здорово! Сколько лет прошло! Сколько лет!
— Семь, — скромно сказал Калита, из последний сил пытаясь противостоять медвежьим объятьям Гена. — Осторожно, без фанатизма, кости сломаешь.
Юра Венгловский скромно топтался в темной прихожей. Его никто не замечал.
— Дай-ка и мне взглянуть! — произнес кто-то в углу, и Калита оглянулся, прищурившись.
— Рахиль Яковлевна Нищета! — воскликнул он. — Собственной персоной!
— Я! Я! — проскрипела старуха, поднимаясь из кресла с высокой спинкой. — А ты что подумал, сукин сын?!
Она была высокая и сухая, как мертвая сосна, и прокуренная, как боцман на рыбацкой шхуне.
— Узнаю, узнаю, — шутливо вскинул руки Калита.
Появление Рахили Яковлевны Нищеты накануне открытия Дыры его насторожило. Это не могло быть простым совпадением. А с Рахилью Яковлевной Нищетой он не хотел тягаться. Не то что это было ему не по силам, но о ней всегда говорили с опаской. А за два года, в течение которых он ее не видел, многое могло измениться, и он не знал соотношений сил в Зоне, поэтому осторожничал. В любом случае, подумал он, плохой мир лучше войны, которую неизвестно кто выиграет.
— Что-то ты неприветлив, — заметила она.
Завитки волос, крашенных «басмой», ниспадали на высокий, морщинистый лоб. Происходила Рахиль Яковлевна Нищета из партийных работников еще советских времен. Курила «Герцеговину Флор» в подражание Сталину и ругалась матом не хуже грузчиков в одесском порту. В Припяти она заведовала городским парком и сделала его образцово-показательным, изгнав оттуда всех бомжей и нищих. Даже колесо обозрения завезла. Но, в отличие от большинства ее партийных чиновников, из Зоны, не убежала, и не только потому что попала под излучение Дыры, а потому, что быстро поняла свою выгоду и, как Сидорович, стала торговать экипировкой и скупать хабар, но только со стороны Мозорьских ворот, в густых лесах Полесья. Конечно, к Рахили Яковлевне ходили реже, чем к Сидоровичу — дорога была «плохой», да и территория контролировалась Россией, и такого бара, как у Сидоровича, не было, однако товар у нее «водился» лучше и за хабар она платила щедрее. Специализировалась она на бигхабаре. Он был ее коньком. Говорят, что Сидорович трижды подсылал к ней убийц, пока однажды ему не принесли посылку с головой самого крутого из них. После этого Сидорович затаился в ожидании удобного случая. Однако найти исполнителя уже не мог, потому что умудренные жизнью «южные» сталкеры не соглашались ни за какие деньги искать встречи с Рахилью Яковлевной Нищетой.
— Это вам кажется, Рахиль Яковлевна, — ответил он почтительно, делая лицо приветливым.
— Ох, смотри у меня! Ох, смотри! — погрозила она пальцем и засмеялась, блеснув свежей фарфоровой улыбкой. — Кто там с тобой?
Венгловский почтительно снял шлем и, как рыцарь, вышел из темной прихожей.
— А! Юра! Юра! Юрочка… — обрадовалась Рахиль Яковлевна и вдруг на полпути к нему замерла. — А кого ты с собой притащил?
— Я?.. Никого, — оглянулся Венгловский.
— Ну, б…ть, ну паскуда! Тля заморская! Виолончель ржавая! Я же говорила, Зона опасное место! А ну, и ты покажись!!! — велела старуха, крутанув Калиту так, что он сделал пол-оборота на пятках.
Александр Ген побледнел и отступил к стене. Он безоговорочно полагался на чутье и знание Рахили Яковлевны.
— Вы знаете, кого вы притащили, сукины дети? — гневно спросила она.
— Кого?! — в один голос откликнулись Калита и Венгловский, невольно поводя плечами.
— «Наездников»!
— Ничего не вижу! — признался Ген, глядя на Калиту и Венгловского и подслеповато щурясь.
Он даже взял большое увеличительное стекло, но подойти побоялся и подслеповато разглядывал их издали, на всякий случай загораживаясь ладонью, словно это могло помочь.
— В общем, так, рыцари мои, от «наездников» могу избавить за полторы тысячи. С каждого! — подняла вверх корявый палец Рахиль Яковлевна Нищета. — И то — по знакомству. Обычно я беру в три раза дороже.
— Я ничего не чувствую, — сказал Калита, поеживаясь. — Может, обойдется?
— Я тоже ничего не чувствую, — поддакнул Венгловский, с надеждой глядя на командира — мол, как он решит, так и будет.
— Это потому, что они еще корни не пустили и соки не начали тянуть, — безапелляционно заявила Рахиль Яковлевна. — Ну, раскошеливайтесь, раскошеливайтесь, мальчики. Я этих «наездников» в свое время навидалась. Где вы их подцепил? Сейчас это уже большая редкость.
— Похоже, когда мы на «туриста» наткнулись?.. — Венгловский вопросительно посмотрел на Калиту и в двух словах рассказал о Хемуле и его подопечном.
— Не нравится мне все это! — заявила Рахиль Яковлевна. — На тебя охотятся? — она посмотрела на ученого Гена, который так и стоял у стены, не смея приблизиться к гостям.
— Да кому я нужен? — Ген растерянно взъерошил волосы. — Сижу себе в этой дыре… теоретизирую, практически ни с кем не общаюсь.
Он развел руки, показывая на стены, увешанные коврами. Эту пещеру он выкопал много лет назад, и Калита мог поклясться, что в ней было множество тайных ходов, которые вели, наверное, даже в Дыру.
— Значит, нужен, раз самострелы на твоих тропинках ставят! — наставительно произнесла Рахиль Яковлевна Нищета.
— Помню, помню твою историю, — беззлобно сказал Ген. — Но с Сидоровичем я вроде не ссорился?
— Наивный ты человек, — ответила Рахиль Яковлевна Нищета, слюнявя прокуренные пальцы и поправляя кокетливый завиток на лбу.
