— Святые небеса, — сказала Грейс.
— Холдинг также завещал содержание доверенным слугам, сделал несколько благотворительных пожертвований, остальное переходит к его сестре.
— В этом есть смысл, — сказала Грейс. — В конце концов, это фирма ее отца положила начало богатству семьи. А мистер Крейн ничего не получит?
— Нет, но, поскольку он уже владеет частью компании, я этого и не ожидал — ответил Рутвен. — Могу я спросить, мадемуазель, не было ли каких-нибудь трений между мистером Холдингом и его партнером?
Грейс покачала головой:
— Я ничего не заметила. А в чем дело?
Маркиз помолчал, глядя на нее.
— У меня есть сведения из надежного источника, что мистер Крейн в долгах, — произнес он наконец. — Кажется, он пристрастился к игре.
Глаза Грейс расширились.
— Mon Dieu, — промолвила она. — Именно так отец Джозайи потерял половину своего бизнеса. И насколько сильно он увяз?
Рутвен пожал плечами.
— Не более чем большинство мужчин, ведущих светский образ жизни, — признал он. — Не такая сумма, которую он не мог бы выплатить — со временем. Но его имя склоняется среди тех, кто делает деньги за карточными столами.
— Вы имеете в виду мистера Куотермейна и его собратьев? — уточнила Грейс.
Его темные брови приподнялись.
— Вы знакомы со здешней преисподней? — осведомился он. — Нет, я имею в виду карточных шулеров. Куотермейн — честный человек, насколько это возможно в его деле. Кроме того, он неиссякаемый источник полезной информации, если найти к нему подход.
— И вы нашли? — поинтересовалась Грейс, глядя на него поверх чашки.
— Я могу быть убедительным.
— Очевидно, благодаря своему обаянию, — сухо заметила Грейс.
Его глаза блеснули.
— Я начинаю думать, мадемуазель Готье, что у вас чуть больше характера, чем мне показалось вначале. А я ни на минуту не сомневался, что он у вас есть.
— Благодарю, — отозвалась Грейс. — Что еще вы узнали?
— Что конкурент, которого Холдинг выдавил из бизнеса в прошлом месяце, разорен. — Он помедлил, сделав глоток чаю. — И что Крейн был недоволен сделкой. Этот маневр явно истощил финансы компании — не лучшая ситуация для игрока, который наделал долгов по всему Лондону.
Грейс напряглась.
— Надеюсь, компании ничто не угрожает?
— Это зависит от того, кто станет у руля вместо Холдинга. Возможно, мисс Крейн пожелает сказать свое слово. У нес есть такое право.
Грейс нахмурилась.
— Вряд ли она станет вмешиваться.
— Не многие женщины способны на это, — согласился Рутвен. — Она не выказывала интереса к бизнесу?
Грейс пожала плечами.
— Фенелла всего лишь выполняла обязанности хозяйки при мистере Холдинге, — сказала она. — Отвечала на приглашения и устраивала обеды, если этого требовали дела. Но, думаю, она терпеть не могла подобные вещи. Она в шутку рассказывала, что их мать часто сетовала, что у нее нет к этому призвания. Что касается денег, то мистер Холдинг всегда давал ей карт-бланш. Материально она ни в чем не нуждалась.
Рутвен вздохнул, поставив свою чашку.
— В таком случае смею предположить, что Джозайя Крейн обречен на очередной визит нашего друга Нейпира, когда тот узнает о его карточных долгах, — сказал он, — что, возможно, отвлечет его внимание от вас. Кстати, вы уверены, что Крейн покинул дом в тот вечер?
— Вполне. Я сама проводила его наружу. Он дал мне томик стихов, который был у него в карете.
Рутвен ненадолго задумался.
— Могу я надеяться, что у него был ключ от дома?
Глаза Грейс расширились.
— Это вполне вероятно, — ответила она. — Он иногда приносил газеты и почту рано утром — если хотел, чтобы мистер Холдинг ознакомился с ними за завтраком.
— Понятно. — Рутвен уперся ладонями в колени и встал. — Что ж, полагаю, это лучше, чем ничего.
— Но послушайте, лорд Рутвен, я уверена, что мистер Крейн не убивал своего кузена.
Лицо маркиза хранило бесстрастное выражение.
— Это не моя забота, — отозвался он. — Моя забота — вы.
— Почему? — резко спросила Грейс.
Он помедлил, колеблясь.
— Потому что я получил телеграмму от Рэнса, где он поручил мне это.
— Он желает, чтобы вы помогли мне?
— Он желает, чтобы я занялся этим делом, — уточнил Рутвен, — и защитил вас от возможного скандала всем необходимыми способами. Если это означает скормить Крейна волкам, я это охотно сделаю.
— Вряд ли это необходимо, — отозвалась она не без сарказма.
При этих словах лицо Рутвена смягчилось. Он снова сел и ненадолго задумался.
— Могу я попросить еще чашку чаю, мадемуазель Готье? — спросил он наконец.
Грейс удивилась. Она была уверена, что маркиз собирался уходить.
— Прошу прощения, — сказала она, взявшись за чайник. — Мне следовало самой вам предложить.
— Как я понял, вашей тети нет дома, — заметил Рут-вен. — Надеюсь, мой визит не расстроит ее.
Грейс пожала плечами.
— Тете Абигайль трудно угодить. Особенно если это касается меня. Ведь я дочь своей матери, а от нас одни неприятности.
— Неужели? — промолвил он. — Я бы никогда не подумал так.
По лицу девушки скользнула горькая улыбка.
— Моя мать вышла замуж за человека ниже своего положения, — объяснила она. — Она была дочерью английского дворянина, но имела глупость сбежать с простым французским офицером.
Черные глаза Рутвена прищурились.
— И этим оскорбила своих родных?
— Так считала ее семья, — сказала Грейс. — И, вне всякого сомнения, так думаете вы.
— При всем уважении, мадемуазель Готье, вы не имеете понятия о том, что я думаю.
Грейс опустила глаза.
— Извините. Вы правы.
— Но ее простили? — продолжил Рутвен. — Ваша мать примирилась с семьей?
Грейс пожала плечами.
— Мою мать очень любили. В детстве я время от времени приезжала сюда, и мои дедушка и бабушка приучили меня считать этот дом своим. Но я… — ее голос дрогнул, — по-прежнему думаю об Алжире как о родном доме. Мы были счастливы там: мама, папа и я.
Рутвен словно прочитал ее мысли.
— Вы не можете уехать из Лондона, мадемуазель Готье. Ведь вы думаете об этом, не так ли?
— Вообще-то да, — призналась она.
— Ваше пребывание в доме леди Абигайль так невыносимо?
