Папа — он…
КОРОЛЬ. Да, да, я подслушал. Вот жалость-то какая!
ПРИНЦЕССА. Уедем, уедем поскорее!
КОРОЛЬ. Дочка, дочка… Со мною происходит нечто такое… Доброе что-то — такой страх! — что-то доброе проснулось в моей душе. Давай подумаем — может быть, не стоит его прогонять. А? Живут же другие — и ничего! Подумаешь — медведь… Не хорек все-таки… Мы бы его причесывали, приручали. Он бы нам бы иногда плясал бы…
ПРИНЦЕССА. Нет! Я его слишком люблю для этого.
Медведь делает шаг вперед и останавливается, опустив голову.
Прощай, навсегда прощай! (Убегает.)
Все, кроме Медведя, — за нею. Вдруг начинает играть музыка. Окна распахиваются сами собой. Восходит солнце. Снега и в помине нет. На горных склонах выросла трава, качаются цветы. С хохотом врывается Хозяин. За ним, улыбаясь, спешит Хозяйка. Она взглядывает на Медведя и сразу перестает улыбаться.
ХОЗЯИН(вопит). Поздравляю! Поздравляю! Совет да любовь!
ХОЗЯЙКА. Замолчи, дурачок…
ХОЗЯИН. Почему — дурачок?
ХОЗЯЙКА. Не то кричишь. Тут не свадьба, а горе.
ХОЗЯИН. Что? Как? Не может быть! Я привел их в эту уютную гостиницу да завалил сугробами все входы и выходы. Я радовался своей выдумке, так радовался, что вечный снег и тот растаял и горные склоны зазеленели под солнышком. Ты не поцеловал ее?
МЕДВЕДЬ. Но ведь…
ХОЗЯИН. Трус!
Печальная музыка. На зеленую траву, на цветы падает снег. Опустив голову, ни на кого не глядя, проходит через комнату Принцесса под руку с Королем. За ними вся свита. Все это шествие проходит за окнами под падающим снегом. Выбегает Трактирщик с чемоданом. Он потряхивает связкой ключей.
ТРАКТИРЩИК. Господа, господа, гостиница закрывается, Я уезжаю, господа!
ХОЗЯИН. Ладно! Давай мне ключи, я сам все запру.
ТРАКТИРЩИК. Вот спасибо! Поторопи охотника. Он там укладывает свои дипломы.
ХОЗЯИН. Ладно.
ТРАКТИРЩИК(Медведю). Слушай, бедный мальчик…
ХОЗЯИН. Ступай, я сам с ним поговорю. Поторопись, опоздаешь, отстанешь!
ТРАКТИРЩИК. Боже избави! (Убегает.)
ХОЗЯИН. ТЫ! Держи ответ! Как ты посмел не поцеловать ее?
МЕДВЕДЬ. Но ведь вы знаете, чем это кончилось бы! хозяин. Нет, не знаю! Ты не любил девушку!
МЕДВЕДЬ. Неправда!
ХОЗЯИН. Не любил, иначе волшебная сила безрассудства охватила бы тебя. Кто смеет рассуждать или предсказывать, когда высокие чувства овладевают человеком? Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из любви к ближнему. Из любви к родине солдаты попирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются на небо и ныряют в самый ад — из любви к истине. Землю перестраивают из любви к прекрасному. А ты что сделал из любви к девушке?
МЕДВЕДЬ. Я отказался от нее.
ХОЗЯИН. Великолепный поступок. А ты знаешь, что всего только раз в жизни выпадает влюбленным день, когда все им удается. И ты прозевал свое счастье. Прощай. Я больше не буду тебе помогать. Нет! Мешать начну тебе изо всех сил. До чего довел… Я, весельчак и шалун, заговорил из-за тебя как проповедник. Пойдем, жена, закроем ставни.
ХОЗЯЙКА. Идем, дурачок.
Стук закрываемых ставней. Входят Охотник и его Ученик. В руках у них огромные папки.
МЕДВЕДЬ. Хотите убить сотого медведя?
ОХОТНИК. Медведя? Сотого?
МЕДВЕДЬ. Да, да! Рано или поздно — я разыщу принцессу, поцелую ее и превращусь в медведя… И тут вы…
ОХОТНИК. Понимаю! Ново. Заманчиво. Но мне, право, неловко пользоваться вашей любезностью…
МЕДВЕДЬ. Ничего, не стесняйтесь.
ОХОТНИК. А как посмотрит на это ее королевское высочество?
МЕДВЕДЬ. Обрадуется!
ОХОТНИК. Ну что же… Искусство требует жертв Я согласен.
МЕДВЕДЬ. Спасибо, друг! Идем!
Занавес
Действие третье
Сад, уступами спускающийся к морю. Кипарисы, пальмы, пышная зелень, цветы. Широкая терраса, на перилах которой сидит Трактирщик. Он одет по-летнему, в белом с головы до ног, посвежевший, помолодевший.
ТРАКТИРЩИК. Ау! Ау-у-у! Гоп, гоп! Монастырь, а монастырь! Отзовись! Отец эконом, где же ты? У меня новости есть! Слышишь? Новости! Неужели и это не заставит тебя насторожить уши? Неужели ты совсем разучился обмениваться мыслями на расстоянии? Целый год я вызываю тебя — и все напрасно. Отец эконом! Ау-у-у-у! Гоп, гоп! (Вскакивает.) Ура! Гоп, гоп! Здравствуй, старик! Ну, наконец-то! Да не ори ты так, ушам больно! Мало ли что! Я тоже обрадовался, да не ору же. Что? Нет уж, сначала ты выкладывай все, старый сплетник, а потом я расскажу, что пережили мы за этот год. Да, да. Все новости расскажу, ничего не пропущу, не беспокойся. Ну ладно уж, перестань охать да причитать, переходи к делу. Так. так, понимаю. А ты что? А настоятель что? А она что? Ха-ха-ха! Вот шустрая бабенка! Понимаю. Ну а как там гостиница моя? Работает? Да ну? Как, как, повтори-ка. (Всхлипывает и сморкается.) Приятно. Трогательно. Погоди, дай запишу. Тут нам угрожают разные беды и неприятности, гак что полезно запастись утешительными новостями. Ну? Как говорят люди? Без него гостиница — как тело без души? Это без меня то есть? Спасибо, старый козел, порадовал ты меня. Ну а еще что? В остальном, говоришь, все как было? Все по-прежнему? Вот чудеса-то! Меня там нет, а все идет по-прежнему! Подумать только! Ну ладно, теперь я примусь рассказывать. Сначала о себе. Я страдаю невыносимо. Ну, сам посуди, вернулся я на родину. Так? Все вокруг прекрасно. Верно? Все цветет да радуется, как и в дни моей молодости, только я уже совсем не тот! Погубил я свое счастье, прозевал. Вот ужас, правда? Почему я говорю об этом так весело? Ну, все-таки дома… Я, не глядя на мои невыносимые страдания, все-таки прибавился в весе на пять кило. Ничего не поделаешь. Живу. И кроме того, страдания
