умоляли, чтобы это тревожное ожидание хоть чем-то кончилось, пусть даже кровавой баней.
— Они уходят! — Неверяще донеся голос дозорного с башни.
Уходят? На улицах летят шепотки. Никто не верит. Не может поверить, ведь это просто невозможно. Охрипшие спорщики лишь мотают головами. Это бред. Ну не может человек, затеявший мятеж — просто уйти.
Но реальность сурова для тех, кто погряз в иллюзиях.
Ставка за стенами Столицы была собрана, флаги — опущены. Армия Второго Герцога развернулась, сняла осаду и возвращалась в Ренвел.
Крепостные ворота отворились. Толпы горожан ринулись за стены, чтобы убедиться, что глаза их не обманывают.
Но нет. Все было так. Те, кто успел скупить тряпки цветов Второго — жгли их прямо на улицах. Те, кто успел открыто встать на его сторону — тряслись в ужасе. Те, кто молился — преисполнились веры, Единый уберег Столицу.
Едва начавшийся мятеж — кончился ничем.
Горожане облегченно выдохнули.
Чтобы вновь затаить дыхание.
Пришли вести из дворца.
Король был убит.
* * *
Разумеется, мы почти ничего не успели. Пусть из отпущенных двух недель — еще оставалось несколько дней, уже было очевидно, что план одним рывком прыгнуть до унитарных патронов, оказался не очень реалистичным.
И дело даже не в чисто инженерных проблемах, рано или поздно — все они будут решены. Большую подножку поставила серная кислота. Несмотря на относительную простоту получения, подножку поставило то, что я привык слишком полагаться на Ашу в таких проектах, а для ряда реакций желательная была определенная температура. Мейстер Орин сумел в какой-то степени её подменить, но если девушка уже прекрасно понимала, что я имею в виду, то с ним коммуникацию пришлось налаживать чуть ли не с нуля. Много часов мы тратили впустую лишь потому что его понимание температуры отличалось от моего, но еще больше из-за того, что с реально высокими температурами он работал на порядки хуже аширки. Например, при требуемой в четыреста градусов, результат мог плясать не просто в десятках, но чуть ли не в сотнях.
Увы, пока девушка наслаждалась бесплатным круизом — приходилось работать с чем есть. И несмотря на все трудности — довольно успешно.
Готовая, работающая система, которую можно было масштабировать всего за неделю — это очень быстро. На то, чтобы отладить производство азотной — ушло на порядки больше.
Проблема скорее в том, что даже это было недостаточно быстро.
Благо успехи этим не ограничивались.
Второй, относительно решенной проблемой оказались капсюли.
Относительно — потому что вместо задуманной автоматизированной линии на десятки тысяч в день, пока что получилось почти ручное производство едва ли на несколько сотен. Даже не цех, а практически сарай, где десяток человек с помощью небольших станков, штамповали взрывоопасные, медные кругляшки.
Прямо в соседнем здании, что когда-то было аптекой — Алхимик готовил состав.
Пожалуй, это было проще, чем производство серной кислоты из колчедана. Гремучая ртуть не требовала чего-то экстраординарного, для её приготовления достаточно было азотной кислоты и собственно, ртути. Кислоты было хоть залейся, да и достать ртуть не было проблемой. Помогла уже почти угасшая столичная мода на клинки с изменяемым центром тяжести, в сердцевину лезвия которых как раз таки заливали ртуть. Да и в целом, киноварь, из которой получали ртуть — была довольно распространена, а способ получения из него ртути — даже более элементарен, чем производство гремучей ртути.
Проблемой было бы достать очень много ртути, но малое производство имело и плюсы. Хотя бы в виде того, что много ртути и не требовалось. Пока что. А когда потребуется… Что ж, первые караваны с киноварью уже были в пути.
Увы, в остальном всё было не так радужно. Например, до поезда руки не дошли. Как и до проектирования нормальной дробилки. А ведь если без поезда можно было относительно спокойно жить, он не был критичной необходимостью — то без производства целлюлозы накрывался медным тазом следующий шаг.
А ведь требовалось заниматься не только этим. И речь не об ордах просителей и куче относительно неважной корреспонденции, что сваливалась на голову. Даже не в социальных проектах, и не в тысячах мелких проблем, без которых не обойтись. Речь не об инквизиторах, что могли явиться со дня на день. Не о Мире, что порой напоминала о книге и получала лишь взмах рукой, мол, не до этого. Речь не о подготовке укреплений на границах с землями Ласло, не о кадровом составе продолжающей расти армии, который начинал требовать больше офицеров, чем у меня было кандидатов на офицерство. И даже не о том, что, при попытке начать рубку гоблинского леса — в лесорубов полетели примитивные стрелы зеленых недобитков.
Речь о проклятом письме короля. Вернее, не только короля…
— Итак, господа, рад что вы все сумели собраться несмотря на дела. — Приветствую я своих собравшихся в зале.
Тамилла. Дорван. Тил. Мира. Долан. Пит, что единственный был крайне недоволен тем, что я оторвал его от пока безуспешной возни с роторными линиями.
Каждый из них был нужен в предстоящей заварушке.
Я достаю из стола письмо.
— Это пришло три дня назад, сообщение от Эрин. Деда взяла охранка и отправила в подземелье. Но не переживайте.
Достаю следующее.
— Это — от нее же, где говорится, что Граф Кондор отрекся от титула в мою пользу и был отпущен.
В ответ доносятся поздравления, но я прерываю их взмахом руки и достаю следующее письмо.
— Это… так, нет, это пока пропустим. — Я откладываю его и беру еще одно. Гербовая бумага, золотистый сургуч, печать.
— Письмо от короля. Точнее, приказ. В нем — приглашение на бал к Маркизу Ласло, а также кучка завуалированных угроз на случай его игнорирования.
— А что было в предыдущем? — Интересуется Тил.
Я поднимаю его и взмахиваю. Это письмо не принес ворон, просто однажды в администрацию пришел местный лавочник и передал его Тамилле, с наказом, чтобы оно обязательно попалось на глаза лорду.
— А в этом наши харданские друзья заверяют, что бал не будет мирным. Совсем не будет, нас абсолютно точно попытаются там убить. А уж их разведке — я доверяю.
Тамилла фыркает и скрещивает руки на груди. Когда она узнала, каким именно способом я получил деньги, то не очень-то одобрила затею. До сих пор дуется, правда, из-за гор работы я даже не сразу это заметил…
— Значит мы не пойдем на бал? — Простодушно спрашивает Дорван.
— Нет… Мы пойдем, разумеется пойдем. И даже принесем подарок. Тамилла, у нас найдется несколько сотен килограмм серебра?
— Сотен? — Закатывает глаза она.
— Ну ладно, десятков… Тогда серебро будет покрытием поверх чугуна. Так найдется?
Она вздыхает и кивает.
Хорошо. А то не хотелось бы использовать золото.
— Пит, я вынужден попросить тебя заняться тем, чем ты так не любишь. Мне нужны часы. Особые часы.
— И ради этого я… Ладно, в бездну. Будут часы. — Махнул рукой он.
— Долан, мне придется на время снять всю охрану с воздушных шаров. Их револьверные винтовки нам пригодятся.
Он кивает.
— Хорошо, я подыщу приличных стрелков в армии на замену.
— А еще мне нужен будешь ты сам. Но не с мушкетом…
Я поднимаю с пола тяжеленную пушку. Шестизарядный барабан, подпружиненный приклад, сошки. По сути — увеличенный образец револьверных винтовок, что стояли на вооружении воздушных стрелков.
— С каждым разом они все тяжелее. — Жалуется он.
Что поделать, один лишь барабан весил под пяток килограмм, ведь патроны к нему были в несколько пальцев длиной. Изготовленные вручную, ведь увы, с заводом пока не складывается.
— Можешь мне отдать, я бы не отказался от такой в коллекции. Есть еще такая? — Просит Тил.
— Нет, для тебя у меня есть кое-что другое. Особый подарок.
На стол приземляется шкатулка. Внутри — почти точные копии моих револьверов, разве что с шомполом, чтобы выбивать застрявший капсюль. Мне-то проще сделать это магией.
— Ого… Ничего себе!
— Благодарю за службу.
Теперь, когда налажено производство капсюлей, я мог более свободно вооружать своих людей. По крайней мере зная, что без меня их оружие не обратится в тыкву.
— От тебя мне тоже нужны люди. Человек пять-шесть из тех, кого можно было бы выдать за рыцаря. Конечно же те, кто не разучился еще махать мечом.
— У меня есть такие
