Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 220
Вернувшись в Екатеринодар, взвод отдохнул лишь 4 дня и снова отправился туда же, но в отряд генерала Станкевича[58], в котором он оставался до начала января месяца. За все время боев взвод потерял убитыми 5 офицеров и в их числе своего командира, полковника Плазовского;[59] ранеными – 5 офицеров и 11 солдат, и убитыми и ранеными 12 лошадей.
12 сентября ушли на фронт 2-й и 3-й батальоны полка со всеми командами. Вернувшиеся в Екатеринодар две роты 1-го батальона застали лишь остальные две роты своего батальона, но и те со взводом 2-й батареи через день спешно выехали на ст. Торговая, в направлении которой с востока наступали красные. Роты остановили красных и выбили их из села Новый Егорлык с поддержкой Донского конного полка. На следующий день рота поручика Савельева[60], оставшаяся в селе, и донцы были выбиты из села внезапной атакой кавалерии красных. Рота отбивалась сначала повзводно, а затем собравшись, и благополучно отошла на ст. Торговая к другой своей роте и артвзводу. Красные больше не наступали, и в начале октября роты, смененные корниловцами, выехали на присоединение к полку под Армавир.
В Екатеринодаре оставались две роты 1-го батальона, которым пришлось участвовать на похоронах генерала Алексеева.
Смерть генерала Алексеева
На одной из улиц Екатеринодара, идущей из центра к главному вокзалу, близ Триумфальной арки, стоял старый кирпичный, нештукатуреный, одноэтажный дом, на высоком фундаменте и с небольшим палисадником перед ним. Всякому, проходящему мимо, бросался в глаза не вид его, а развевающийся над парадным крыльцом Национальный флаг и стоящие у входа с обнаженными шашками два казака, в форме полка Конвоя Императора Всероссийского. Невольно замедлялись шаги… В этом доме жил генерал Алексеев.
Основоположник Добровольческой армии; не Командующий ею, а, признанный всеми, ее духовный Вождь – Верховный Руководитель, генерал Алексеев нес с нею все тяготы и лишения. Легшие на него еще с конца 1917 года дела внешних сношений и финансов с развитием успехов Добровольческой армии расширялись и осложнялись. Сношения с Доном, объявившим себя самостоятельным государством; с Кубанью, стремившейся последовать примеру Дона; наконец – с Грузией; устроение жизни в губерниях Ставропольской и Черноморской, которое потом будет перенесено и на вновь освобождаемые губернии; необходимость теперь же создать ядро общероссийского единства при развивающейся многопартийности среди государственно-мыслящих людей – все это ложилось на него, давно уже страдающего тяжелой болезнью.
И вот 25 сентября, в день святого Сергия Радонежского, его не стало.
Слабо трепетал приспущенный над его домом Национальный флаг. Печально опустив головы, стояли у входа бородачи конвойцы. Ни один прохожий не прошел мимо, не отдав мысленно земного поклона…
Бывшие в городе две роты марковцев не могли отметить в этот день свой полковой праздник: они участвовали на панихиде по усопшем Вожде, а через два дня и на похоронах его.
Торжественны были похороны генерала Алексеева, Болярина Михаила. Венки, ордена, духовенство… на лафете орудия 1-й генерала Маркова батареи, прибывшего с фронта, гроб… семья покойного, генерал Деникин, которому теперь приходится нести все бремя власти. Шпалеры войск… две роты марковцев. Печально-торжественные звуки похоронных маршей и траурный звон колоколов нового Войскового собора. Масса народа и среди него сотни раненых и больных марковцев. Последнее отпевание в соборе и похороны в нижней его церкви, с правой стороны.
Немеркнущий свет лампад у могилы. Непрекращающийся поток молящихся… Каждый день к могиле подходят марковцы на костылях, с перевязанными руками, головами, едва могущие двигаться. Они стоят у могилы, и кажется им – стоят они у «Чаши страданий и крови» за Родину…
А отойдя от могилы и выйдя из собора, они вдруг возвращаются к жизни, к реальной действительности и говорят себе:
– Мы же, живые, будем продолжать борьбу, пока не достигнем цели.
Зарождение Белой идеи
Над входом в дом, где помещался Штаб Добровольческой армии, развевался Российский Национальный флаг. Ум, душа и воля армии находились сосредоточенными в этом доме, в лице ее Командующего, генерала Деникина, принявшего после смерти генерала Алексеева звание Главнокомандующего. Здесь решались все задачи, связанные с освобождением Родины и направлением ее жизни «по новому руслу – к Свету и Правде».
Высокая, патриотическая Идея была ведущей силой.
Так с песнями, смерти навстречу,
Мы шли и в сраженьях мечтали о том,
Когда мы в свободной Москве созовем
Великое Русское Вече, —
декламировали добровольцы и весь пыл своей молодости и любви к Родине выражали в песне:
Вперед же, братья, на врага,
Вперед, полки лихие!
Господь за нас! Мы победим!
Да здравствует Россия!..
Успехи армии окрыляли надежды в конечное торжество Идеи. Они показали, что общее, сплоченное стремление к цели, даже при разнице личных убеждений, только и может привести к успехам. Стало непреложным законом, что «Добровольческая армия не может стать орудием какой-либо политической партии. Иначе – она не была бы Русской Государственной армией».
Примеры тому показали Вожди. Генерал Алексеев был монархистом. Генерала Корнилова считать монархистом было нельзя. Генерал Деникин заявлял о своем полном подчинении воле Учредительного собрания. Генерал Марков не скрывал своих монархических убеждений, но твердо считал, что выявить свои убеждения должно только после освобождения Родины. Генерал Кутепов, ярый монархист, поборол в себе свои чувства и влечения и заявил, что если воля Учредительного собрания остановится на иной, не монархической, форме правления, то он приложит руку к козырьку и скажет: «Слушаю!»
Терпимость к личному убеждению каждого в армии становилась полной и крепила ее ряды в стремлении к общей Идее. Если даже трудно было иным согласиться с мыслью об Учредительном собрании в составе, каком оно подготовлялось в 1917 году; если в боях социалист, еврей, прап. Фишбейн[61] и шел в атаку с криком: «Вперед за Учредительное собрание!» – как бы ведя и других за него, все же примерялись на представлении о высоком собрании выборных от народа, как бы оно ни называлось.
Добровольческая армия перемолола в себе до конца расовые и племенные расхождения. Особенно это касалось евреев. Установление революцией их полного равенства со всеми принято было без всяких ограничений. В рядах армии евреев было немало; некоторые в офицерском чине; прошедших 1-й Кубанский поход и показавших себя с отличной стороны. Были латыши, литовцы, поляки, горцы с Кавказа, туркмены… Это утверждало закон: «Россия – мать всех народов, ее населяющих».
Сами собой отпали всякие классовые, сословные и пр. деления, как отпало и представление о возникновении
Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 220
