Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
я более не общался. По работе он мне нигде не нужен был, вроде и раньше как- то без него справлялся. Дружить с ним я не дружил, у нас были совершенно разные интересы. Даже общих знакомых не было, о чем я и сейчас не жалею.
А еще через две недели, сидя за своим любимым столиком в ресторане, он благополучно ушел в мир иной. Скорее всего, сердце не выдержало такого обилия алкоголя и безразличного совершенно отношения к себе и своей семье. На его похороны я не пошел. Боевиков там тоже не видели, видимо, они были в поиске очередного хирурга для своих раненных. Да и война в Чечне вскоре закончилась. Вахабиты проиграли и были большей частью уничтожены. Сейчас я в Северной Осетии пишу очередной рассказ. А могила Бориса Толканова осталась в Кронштадте на девятнадцатом квартале.
«Новый Петербург»
В Зеленогорском военном Доме отдыха Ленинградской военно- морской базы ночью, сгорает столовая- странным образом, только по периметру вдоль стен. Шесть картин из запасников эрмитажных, висевших в столовой, таким же странным образом исчезают, «сгорев» в странном пожаре. Не удивлюсь, если они сейчас в распоряжении частных коллекционеров, где- ни будь в Англии. Никакой реакции со стороны командования Ленинградской военно- морской базы, в ведении которой находился Дом отдыха, не наблюдалось, хотя о странном пожаре и пропаже картин в газете «Новый Петербург» были опубликованы две мои статьи. Прошел месяц после выхода последней, третьей, статьи в газете «Новый Петербург». Тишина, никто- ничего, гробовое молчание. Даже подумал, что всем безразлична судьба шести шедевров Эрмитажа. Но я ошибался, мои статьи тихо прошлись по Петербургу. Позвонили из медицинской службы Ленинградской ВМБ, Михаил Иванович с Алексеевым, ветераны военной медицины, поздравили с выходом моих статей, и предупредили, что начальник Ленинградской военно- морской базы Шурга Тимофей Ярославович очень недоволен моими статьями.
Дом отдыха готовят к банкротству, а территорию к продаже каким- то зарубежным олигархам. Они и подсказали, что Шурга вывез из Дома отдыха «сгоревшие» люстры, ковры и другое имущество и хранит их на складе НЗ у майора медицинской службы Пивня (по- русский Петухов). Другую часть Тимофей Ярославович передал на хранение в Кронштадтский госпиталь Рябчуку. В ту же ночь позвонил Пивень, и, смеясь, доложил, что Шурга, только что на двух «Камазах» вывез из его склада спрятанные у него вещи в неизвестном направлении, ругаясь нецензурно в мой адрес. А утром следующего дня разлетелась новость: ночью сгорел деревянный склад в Кронштадтском госпитале, где хранилась часть вещей, вывезенных из Зеленогорского Дома Отдыха. Начали следы заметать.
Поздно вечером позвонил адвокат Саша Окунев, мой хороший приятель, и предупредил, что статьи произвели фурор в Петербурге, и что грядут прокурорские проверки по всем фактам, описанным в моих статьях, и что я сорвал банкротство Дома отдыха, чем очень разозлил влиятельных людей в высших эшелонах власти. Затем вдруг спросил меня, могу ли я говорить свободно, и не слышит ли наш разговор кто- нибудь еще. Я несколько удивился его вопросу, но ответил, что можно говорить не таясь, ибо я нахожусь дома. Привожу разговор Окунева дословно:
— Руслан, твои статьи многих напрягли. Ты явно нажил врагов. Над тобой готовится расправа. Завтра к тебе в поликлинику в половине девятого заявятся прокурор Лесичко Николай Патрикеевичи и его помощник Алексей Погорелко. Они зачитают постановление об отстранении тебя от должности и представят подписку о невыезде. Затем предъявят постановление о переводе в больницу тюрьмы «Кресты» для психического освидетельствования. Что надо сделать! Слушай меня внимательно! Ты повредил спину вчера, когда нес гроб с телом Раисы Талалаевой. Ты ведь действительно оступился, когда гроб нес и упал на ограду. Это многие видели и подтвердят. Завтра в восемь утра подойдешь к Вальке Семенову, он уже в курсе всех дел. История болезни на тебя будет заведена Петей Аносовым. Ты ляжешь в неврологию с повреждением позвоночника, а Петя Аносов сразу же поставит тебе капельницу с барбитуратами. Когда они начнут зачитывать тебе постановление о переводе в «Кресты», глаза держи закрытыми и стони громко (типа, плохо себя чувствую и ничего не понимаю). Попадешь в «Кресты», хохлы тебя ликвидируют. А пока ты будешь лежать у Аносова, мы начнем подключать защитные механизмы!
От услышанного от Окунева я не мог заснуть до утра, больше всего пережевал за своего восьмилетнего сына и престарелую мать. Как они одни будут справляться без меня? Однако по разговору было понятно- дело серьезное, но мне уже помогают, я не остался в одиночестве. Но, как говорится, дорога ложка к обеду. Тем не менее, выполняя его инструкции, в семь часов пятьдесят минут утра я был в кабинете у начальника медицинской службы госпиталя Валентина Семенова. Поздоровавшись, мы сразу же направились в отделение неврологии к Петру Аносову. Петя немедленно госпитализировал меня и сразу же перешел к лечению, поставил капельницу с барбитуратами (успокаивающими). Вот теперь я понял смысл пословицы, когда надо иметь сто друзей. А через десять минут в палату ворвались наши «друзья» — прокуроры …
И вот лежу я у Пети Аносова пятые сутки и думу думаю, как бы процесс своего освобождения ускорить. Вдруг заходит Аносов в нашу четырехместную палату для утреннего осмотра. Молча протянул мне какой- то журнал в синей обложке и показывает мне на чей — то портрет на странице. Ну и ну! Да это же Исса Магометович Костоев, бывший заместитель Генерального прокурора Российской Федерации. Получил всемирную известность после раскрытия и задержания в ноябре 1990 года его следственной бригадой маньяка Андрея Чикатило. Но он же четыре года назад был освобожден от должности первого заместителя. И опять в Москве, в прокуратуре России!
Оказывается, в 1996 году Исса Магометович был назначен начальником международно- правового управления Генеральной прокуратуры России, но об этом до сегодняшнего дня я ничего не знал. В 1965–1974 годах Костоев работал следователем, старшим следователем и прокурор- криминалистом прокуратуры Северо- Осетинской АССР и хорошо знал моего отца- старшего следователя Пригородного района. Сборник, что подарил мне Петя Аносов назывался «Синие страницы» и располагал полной информацией о членах правительства, депутатах российского парламента, силовых структурах, в том числе генеральной прокуратуры. На одной из страниц, под портретом Костоева, были указаны номера нескольких телефонов для связи с ним. Чем черт не шутит! Запираюсь в кабинете у Аносова и набираю первый из телефонов, гудок пошел и телефон ожил. Ответил женский голос:
— Приемная заместителя генерального прокурора, слушаю Вас.
Поздоровавшись с секретарем приемной, представляюсь и называю место откуда произведен
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
