class="p1">Хе-хе… Или наоборот?
Почему-то когда ощущаешь себя идиотом, то и шутки выходят идиотские.
— А почему вы ищете своего брата у нас? — судя по тому, что Мария просто улыбнулась, а не расхохоталась, бравый вид Крюкова не произвел на нее должного впечатления. Наверно привыкла.
— Он страдает вампиризмом, — страшным шепотом сообщил Крюков. — Куда же ему еще податься, как не к вам? Кушать-то хочется. А у вас тут крови, поди, залейся — как на Лубянке или в гестапо. Я неправ?
Дверь открылась и в нее осторожно вошел ребенок. Крюков посмотрел на него и чуть не подавился очередной плоской остротой. Мальчику было лет шесть, и он напоминал фильмы о заключенных немецких концлагерей или о голоде в Поволжье.
Это был обтянутый кожей скелетик на тонких ножках. В глубине огромных глаз таилось недетское выражение, какая-то стариковская мудрость. Может быть это было предчувствие смерти? Ребенок был обвешан резиновыми трубками как собака работы Павлова.
Он подошел к Крюкову и попросил:
— Дяденька, нагнитесь. Я что скажу…
Донельзя расстроганный — впору слезу пустить — Крюков наклонился к нему. Мудрый старичок ловко ухватил маленькими пальчиками за края крюковского головного убора и натянул колпак ему на глаза, чуть ли не по самый подбородок.
— А за свет надо денежки платить! — счастливо пропищал он.
Когда Крюков стянул докторско-поварской колпак с головы, малолетнего хулигана уже и след простыл.
Мария светилась так, будто ребенок был ее собственным и только что наизусть отбарабанил стихотворение Пушкина "Ленин и печник" вкупе с таблицей умножения.
— Это не вы его научили таким изящным приколам? — поинтересовался Крюков. — Исключительно тонкий галльский юмор.
— Нет, но я рада, когда он так шутит, — призналась Мария. — У него это единственная радость в жизни. И, боюсь, последняя.
Крюков вдруг почувствовал себя совсем погано и тоскливо передернул плечами:
— Хорошо, хоть, что он сам этого не понимает.
— Почему? Понимает, — вздохнула Мария. — У него здесь в стационаре были друзья — мальчик и две девочки. Они все умерли.
Крюкову стало совсем не по себе.
— А что с ним?
— СПИД. Заразили в роддоме.
— И у него нет никаких шансов?
— Его шанс — это деньги, — Мария в ярости так сжала карандаш, что тот сломался в ее руке. — А еще говорят — здоровья не купишь! Конечно где же нам взять для этого денег? Вот если нужно войну начать, на Луну слетать или золотой храм до неба построить, на это деньги находятся сразу! На это у нас всегда есть деньги. И детям готовы помогать любым и где угодно — в Ираке, в Сербии, в Африке, в Антарктиде, лишь бы не своим и не у себя дома!
— Не любите политиков? — догадался Крюков.
— Да хоть бы они все подохли, дармоеды! Особенно те, кто громче всех орут… Извините, я просто сильно устала.
— Но у вас ведь свой персональный спонсор имеется. Он, вроде, мужик не бедный.
— Наш спонсор, господин Вагнер, финансирует исключительно центр пересадки органов. Нам остаются лишь крохи, — вздохнула Мария. — У меня такое впечатление, что весь этот медицинский комплекс он содержит с одной целью — подстраховаться на тот случай, если с ним самим что-нибудь случится. На остальное ему наплевать… Ладно, что вы там наплели про вашего брата? И давайте без дураков, я действительно сегодня очень устала. Да еще подруга у меня погибла…
— Надо же, какое совпадение, — пробормотал Крюков и показал ей фоторобот:
— К вам не обращался похожий человек? Внизу отмечены параметры его крови: четвертая группа, резус отрицательный.
Мария нервно усмехнулась:
— Вы не себя имеете в виду? Этот портрет похож на вас, а заодно на половину моих знакомых. Лучше признайтесь откровенно, зачем он вам понадобился. Или ваше ведомство без секретов жить не умеет?
— Какие секреты могут быть от красивой женщины? — Крюков непроизвольно приосанился, забыв об идиотском колпаке на ушах. — Маньяк шляется по улицам и ширяет всех подряд шприцем со спидовой кровью. Может знаете такого или слышали что-нибудь?
По глазам женщины и вазомоторной реакции (если не выпендриваться это значит, что у нее лицо покраснело) он безошибочно определил, что она что-то знает. Но не скажет, это он тоже понял.
— Вряд ли я смогу вам помочь, — неуверенно протянула Мария.
Помявшись, Крюков приподнялся со стула.
— Тогда я пошел. Извините. Не буду мешать.
Он вышел в коридор и исполнил детский прикол — потопал ногами на месте, изобразив затихающие шаги. Потом он припал ухом к неплотно закрытой двери. Он, конечно, сильно рисковал — мог бы и дверью по уху получить. Но мог также получить и ценную информацию. И она не заставила себя ждать. Судя по всему, Мария кому-то звонила. Причем вместо того чтобы набрать номер, она просто постучала по рычагу для трубки. Крюков догадался, что у них на один номер как минимум два аппарата и Мария как раз вызывает тот, другой. Он напряг слух.
— Алло, Лидка? — спросила Мария. — У меня только что был человек из милиции. Он интересовался маньяком, который колет людей шприцом с зараженной ВИЧ-инфекцией кровью. Помнишь парня, который привозил тебе кровь на анализ, якобы его Галина рекомендовала? Анализ тогда оказался положительным. Ты с ним случайно не…? Да ладно, вы же как-то встречались пару раз. У тебя нет его данных? Очень жаль. Почему я на него подумала? Нет, фоторобот вообще не похож, но на нем отмечены группа крови и резус. Людей с четвертой группой и отрицательным резусом не так много. Его анализ делала я, поэтому и запомнила. Конечно, совпадение возможно, но очень маловероятно. Разберешься? Ну пока!
Крюков никаким образом, даже с риском получить не только по ушам но и по носу, не смог бы услышать другого телефонного разговора, который состоялся вслед за этим. Закончив разговор с Марией и положив трубку, Лидка тут же набрала нужный номер.
"Только бы он взял трубку", — думала она.
Он взял трубку. Лидка была счастлива.
— Хэлло, Антон? Узнал? Что звоню? Сегодня тобой интересовались. К Марии приходил мент с фотороботом, она предупредила меня. Нет, фотка непохожа, но там отмечена группа крови. Предупреди своего друга. Ну того, чью кровь на анализ привозил. Хорошо, узнаю подробности, тогда встретимся.
* * *
Спустя час после ухода Крюкова Мария собралась идти домой. У дверей ее остановил охранник. У него было какое-то странное имя. То ли Гусар, то ли Драгун. Он наклонился к ней и тихо спросил:
— Чего хотел этот парень из ментовки?
Мария пожала плечами:
— Искал какого-то маньяка.
— А он не упоминал таких имен: Риф или Бурый?
— Нет, ничего
