Что с пленными?
– Если хотим порядка, – подумав, ответил Ворон, – значит, не должны устраивать самосуд. Пусть все будет по закону.
Марк закивал:
– Согласен, но помни, что ушастым тоже надо есть.
***
– Ух, сегодня прохладно, – Айлин зябко поежилась. – Наверное, и лед за ночь толще стал.
– Не хочу даже пробовать, – отрезала Эри. – Мы пойдем в обход.
– Сдалась, значит?
– Свою природу не изменишь.
Айлин оставалось только покачать головой.
Они направились к краю острова, где, как запомнила Эри, был брод. Переправившись на другой берег, они обойдут озеро и выйдут на городок военнопленных. Получалось далековато, но ей больше не хотелось терять время на бессмысленные попытки. Не научится она ходить с эльфийской легкостью, что невозможно – то невозможно.
Лед трещал под ногами, но Эри знала, что между ней и дном расстояние так мало, что ничего страшного не случится. Мочить ноги в ледяной воде не хотелось, а потому она старалась идти осторожно. Айлин, легко перескочив на другой берег, с интересом наблюдала за ней.
– Вот и все! – победно воскликнула Эри, оказавшись на твердой земле. Эльфийка снисходительно улыбнулась.
– Да ты и так бы перешла, – заявила она. – Хотя, как знать, тебе мог помешать страх.
Эри не стала отвечать, и они двинулись вниз по дороге. По пути Айлин рассказывала, как эльфы не убивали пленных, а использовали их во благо. В теплое время года люди обрабатывали поля, добывали руду и глину, шили одежду, делали мебель и лепили посуду. Сами эльфы по натуре не склонны к тяжелой работе, тогда как люди быстро приспосабливались.
– Но, получается, – перебила ее Эри, – вы делаете из пленных рабов.
Эльфийка бросила на нее озадаченный взгляд.
– Люди ненавидят нас, – пояснила она. – Испокон веков они стремились и стремятся нас уничтожить. Но мы не такие, как они. Мы сохраняем некоторым людям жизнь и даже разрешаем находиться рядом с нами. Я не понимаю, причем тут рабство.
– То есть они здесь по своей воле?
– Мы их на свои земли не звали, – Айлин дернула плечом, не скрывая раздражения.
Эри показалось, что подруга ее совсем не поняла.
– Нет, я не про то! – воскликнула она. – Разве эти люди могут взять и уйти от вас? Не работать, ничего, просто уйти. Могут?
– Если им дать свободу, они снова будут убивать эльфов. Этого нельзя допустить.
– А если не будут?
– Людям нельзя верить, – ответила Айлин со всей убежденностью.
– Я так не считаю, – возразила Эри. – Все люди разные. И они, между прочим, эльфов на себя работать не заставляют.
– Это потому, что эльф скорее предпочтет смерть.
– И откуда в вас столько высокомерия?! – разгорячилась Эри. – Да, по-моему, ни у одного существа в мире нет такого самомнения!
Она вспомнила о Лаирэ и мысленно посочувствовала ему.
– Мы не высокомерны, – в голосе Айлин зазвенел лед. – Но мы презираем людей. И я на тебя не в обиде, потому что представляю, как должно быть тяжело жить с грязной кровью.
– Ничего ты про людей не знаешь, – Эри ссутулилась и сунула руки в карманы.
– Они убили моего отца.
– А эльфы убили моих друзей.
Обе замолчали. В тишине слышался только хруст снега.
– Мира между нашими расами не будет никогда, – мрачно изрекла Айлин. – И рано или поздно тебе придется выбрать, на чьей ты стороне.
– А я не хочу выбирать, – ответила Эри, пнув носком сапога сугроб. – Я просто хочу немного счастья. Хочу жить в ладу и покое с теми, кто мне дорог.
– Ты не сможешь жить и здесь, и там, – стояла на своем Айлин.
– Я живу здесь.
– Навсегда ли?
Эри усмехнулась. Можно ли о чем-то говорить «всегда»? Уж она-то знала цену этому слову. Не то что когда-нибудь потом, неизвестно даже, что будет завтра. Будет ли еще стоять Филдбург? Будут ли живы они с Айлин?
– Мы уже близко, вон дома виднеются, – нарушила тишину эльфийка.
Глава десятая – Лагерь военнопленных
Айлин что-то шепнула одному из стражников, и тот пошел открывать ворота. Эри шагнула в его сторону и остановилась.
– Я с тобой не пойду, – сказала ее красноволосая подруга, словно отвечая на немой вопрос. – Это твой мир.
– Мой ли? – Эри улыбнулась, но эльфийка оставалась серьезной.
– Только тебе решать.
За ней закрылись массивные створки. Внутри лагерь напоминал небольшой город с обилием домов и улиц. Только архитектурой похвастать не мог. Однообразные бараки из серой древесины расположились, словно по сетке. Друг от друга их отличали разве что таблички над дверьми. Гончарная, столярная, кожевенная. Надписи были на двух языках.
Эри продвигалась вглубь, заглядывая в мастерские и всматриваясь в чумазые лица. Везде кипела работа. Ее либо не замечали, либо отвечали неприязненными взглядами. Никто ничего не говорил и не спрашивал. Только мальчишки в грязных обносках толкали друг друга локтями и показывали пальцем.
Увидеть здесь детей Эри не ожидала. Захотелось тут же вернуться и как следует встряхнуть Айлин, так слепо верившую, что у них нет рабства.
Неожиданно кто-то положил руку ей на плечо.
– Эй, маленькая, бродить здесь не лучшая идея, – послышался знакомый голос.
Она обернулась.
– Вирт!
– Привет! – он воспользовался заминкой и обнял ее.
– Ты жив! – воскликнула Эри, повиснув у него на шее.
– И ты, смотрю, тоже.
Рабочие из столярной уставились на них. Вирт легонько отстранил ее от себя и взял за руку.
– Пойдем-ка в более подходящее место.
Они свернули за угол, прошли вдоль красильных мастерских и вскоре оказались перед строением с большой желтой цифрой 16 на двери.
Внутри это оказался длинный барак с рядами двухэтажных кроватей. Между ними висела какая-то ветошь, делившая помещение на условные секции по четыре койки. Пахло потом и грязными ногами. В это время дня здесь никого не было.
– Все работают? – спросила Эри.
– Ушастые платят так мало, что пропуск одного утра равносилен двум дням без ужина.
– А ты как?
– А я худею, – Вирт хохотнул и, остановившись перед одним из закутков, жестом указал Эри на нижнюю койку слева. Она потопталась в нерешительности, но все же села.
Сам Сокол
