Раздалось испуганное «Ох!», и только.
В комнате никого, кроме Келли, не было.
Принимать гостей она явно не собиралась. В огромных серебрящихся от испуга глазах на побледневшем лице отражалось смятение. Ко лбу и щекам прилипли влажные пряди золотисто-каштановых волос, на влажной коже блестели капельки воды.
Девушка сидела в большой лохани, прижав колени к груди, но низкий деревянный бортик едва ли скрывал ее от постороннего взгляда.
Чрезвычайно изощренная пытка! Ибо Дэниел видел ее почти всю. Длинную шею, словно выточенную из слоновой кости — ни у одной женщины в мире не было такой красивой, такой изящной шеи! — плавную линию плеч и ямочки над ключицами. Чудесные ямочки, соблазнительные, так и напрашивающиеся на поцелуй. А под ними белела грудь — полная, завораживающая, дразнящая…
Надо бы уйти. И поскорее.
Но тут она облизнула пересохшие губы, и то ли от вида ее раскрасневшихся губ, то ли от промелькнувшего язычка весь его самоконтроль вмиг улетучился, растаяв во влажном пару, поднимавшемся от воды.
— Что… что вы здесь делаете? — С трудом произнесла она хриплым шепотом.
Он еле совладал с собой, стараясь не смотреть ей в глаза.
— Я услышал грохот.
— Я уронила чайник. — Она как будто оправдывалась, а он тем временем скользил по ее телу: обворожительные губы… мягкий переход к округлостям грудей.
С трудом оторвавшись от созерцания совершенства, Дэниел снова взглянул ей в глаза.
— Мне показалось, что на дом напали.
Она вдруг усмехнулась:
— Попятно. Значит, приготовились защищаться, полковник? Уж не собираетесь ли вы меня проткнуть насквозь? Не с этой ли целью поднята ваша сабля, полковник? — Она вдруг покраснела, осознав, что слова звучат весьма двусмысленно.
Ее хрипловатый голос приятно возбуждал, отчего горячая волна, прокатившись по всему его телу, сосредоточилась где-то в паху. Даже если бы прежде он еще не испытывал страстного желания, то его, несомненно, вызвал бы ее полушепот.
— Причинить вам зло?! Ни за что на свете, — галантно откликнулся Камерон. Но если бы он действительно хотел проявить галантность, то немедленно повернулся бы и вышел из комнаты. Однако ноги его словно налились свинцом и приросли к полу.
— Вы помешали мне принять ванну.
— Я спешил сюда, чтобы защитить вас.
— Мне ничто не угрожает.
— Откуда же я знал!
— Беру свои слова назад! — воскликнула она. — По-видимому, мне действительно угрожает серьезная опасность.
— Вы сами виноваты, миссис Майклсон, ибо, боюсь, неудачно выбрали место для купания, — с притворным сочувствием проговорил он.
— Черт возьми! Можно было бы искупаться на кухне, но поскольку в доме мужчина, я из осторожности не стала так делать. Сначала притащила наверх лохань, потом ведрами натаскала воды и… — Она замолчала и взглянула на него с возмущением:
— Вот он — тут как тут! Вбегает с саблей наголо и нарушает мое уединение! — Глаза ее метали молнии, и она стала еще красивее.
— Я не имел намерения нарушать ваше уединение, я только…
— Хотели меня защитить, разумеется.
— Я сейчас уйду, — произнес он.
— Давно пора.
Но он не двинулся с мест».
«Уходи, чего ты медлишь? Уходи!» — твердила Келли про себя.
Дэниел так и ел ее глазами: вот он остановился на губах, потом скользнул ниже. И под его взглядом по телу девушки разливалась сладкая истома. Как будто не взгляд, а какое-то чувственное прикосновение ласкало ее плечи, шею. В ней все сильнее пылало желание — животная страсть мужчины разжигала в ней ответный огонь.
Нехорошо это, ведь она вдова! Она любила мужа и чтит его память. Нельзя было пускать мужчину в своя дом. Нельзя было позволять ему ласкать ее взглядом.
Но воспоминания о прошлом поблекли, а правила хорошего тона давно утратили свою актуальность.
«Скажи ему, чтобы уходил!» — приказала себе Келли.
Но… лишь посмотрела ему в глаза, потом невольно скользнула взглядом вниз и задержалась на рельефных мускулах груди, которые сейчас перекатывалась при каждом его вздохе. Потом ее внимание привлекли завитки темных волос на груди; хотелось потрогать, почувствовать их упругость. А эта бронзовая кожа! Наверное, загорел где-нибудь у речки во время привала между боями. Но напоминания о войне сейчас стали для нее пустым звуком.
Пусть даже он враг, она его любит.
И хочет его. Пусть бы он подошел ближе, прикоснулся к ней.
— Выйди отсюда, — с трудом выдохнула Келли, а в глазах ее читалось другое.
— Сейчас, — ответил Дэниел, но не ушел, а, опустив саблю, направился к ней.
Он подходил все ближе и ближе, пока не оказался совсем рядом.
И тут он озорно улыбнулся и ухватился за край лохани.
— Мне нравится, когда мои женщины меня очень хотят, — медленно проговорил он с южной протяжностью, обжигая ее синим взглядом.
— Но я совсем не хочу вас, полковник, — отозвалась Келли.
Какая ложь! За всю свою жизнь она никогда еще не испытывала такого сильного желания. В горле у нее снова пересохло, вдруг налились груди, набухли и затвердели соски. А лоно… не стоит и говорить!
Его улыбка расплылась еще шире.
— Мне нравится, когда мои женщины очень, очень меня хотят. Мне нравится, когда они меня страстно желают. Мне нравится…
Она прикрыла руками предательски набухшие соски и с вызовом вздернула подбородок:
— Но, полковник, я не вхожу в число ваших женщин. Не забывайте, что я враг.
— Как можно забыть об этом, Келли? И как приятно сразиться с таким врагом, — прошептал он.
— Но силы у нас не равные.
— Видимо, выяснить это мы сможем только в бою. — Камерон присел на корточки и пристально взглянул ей в глаза:
— Вы единственная из янки, кто, несомненно, способен одержать надо мной победу, миссис Майклсон, потому что я не могу уйти из этой комнаты, не избавившись от этого дьявольского наваждения! Подумать только, — хмыкнул он, — еще вчера я насмехался над тем бедолагой янки! А ведь сам буду хотеть тебя до конца своих дней.
Он, конечно, не думал, что слова эти заставят ее вдруг ощутить всю полноту своей к нему страсти и побудят прикоснуться к нему, погладить плечо, отдаться, наконец…
— Келли! — ласково прошептал он, поднявшись на ноги и склонившись над ней.
— Не забудьте, — заставила она себя повторить еще раз, — что я ваш враг. Отвратительный, страшный…
— Только не отвратительный!
Девушка сжалась в комок, обхватив колени руками. Настоящая буря чувств всколыхнулась в ней, когда он, медленно обойдя вокруг лохани, остановился у нее за спиной. Еще миг — и он прикоснется к ней, а потом… По спине у нее пробежали мурашки.
