«Не дождёшься! — фыркнула про себя Таня. — Не буду я всяким подозрительным типам хвостом махать».
Тьерр спокойно отнесся к тому, что новая собака не выражает ему своей симпатии. Он положил палку перед ней, чётким голосом отдал новую команду и… ушёл. А Таня осталась сидеть на хвосте перед палкой в полнейшей растерянности: она нашла в памяти команду «охранять», отданную Тьерром, но не имела ни малейшего представления, как её следует выполнить.
Тревожность и растерянность Тани усилились, когда один из помощников Тьерра направился к ней с явным намерением отобрать палку. Мысли Тани заметались:
«Рычать на него? Хватать палку, которую велено охранять, и драпать вместе с ней? Поставить на палку лапы или впиться в неё зубами и не отдавать? Что делать-то?! Я не кинолог и у нас дома никогда не было собак! Я и телевизионные программы смотрела только про диких животных, а выступления дрессированных псов пропускала мимо глаз. Впрочем, земные правила дрессировки наверняка отличаются от общекосмических… Что делать-то?! Парень всё ближе подходит!»
Таня попыталась найти отгадку в одежде приближающегося помощника, но все они были одеты в одинаковую униформу, защищающую тело от укусов собак — направившись к Тане, парень ничего дополнительного поверх не надел.
«Следовательно, мне нельзя нападать на него? Или нападать надо, а ему хватит имеющейся защиты? А если не хватит?!! Я не могу укусить человека! Вдруг, я ему так руку поврежу, что он инвалидом из-за меня останется?! Нет, пусть лучше считают меня глупой собакой».
Таня в панике оглядела весь полигон, надеясь увидеть, как кто-то из собак выполняет такую же команду, но увы, образца для подражания не нашлось, а парень подошел вплотную и нагнулся, собираясь забрать палку.
Таня зарычала. Парень протянул руку, и Таня зарычала грознее, припадая к земле и накрыв палку лапой. Парень ухватился за другой конец и потянул палку к себе, а Таня вцепилась в свой конец палки и упёрлась всеми лапами в землю, продолжая грозно рычать сквозь крепко стиснутые челюсти. Некоторое время они занимались перетягиванием палки, лицо парня становилось всё веселее, его запах менялся, донося сведения о том же искреннем веселье, а Таня понимала, что команду она выполняет неправильно.
— Хватит! — донесся из-за укрытия раздраженный голос Тьерра. — Маркус, отпусти.
Внезапно лишившись сопротивления, Таня с размаха плюхнулась на землю, выплюнула палку и поставила на неё передние лапы. При появлении откровенно недовольного Тьерра, насквозь пропахшего этим недовольством, она подавила порыв попятиться и заискивающе помахать хвостом. Не дождётся!
— Ничего не понимаю, — раздраженно взъерошил Тьерр свою короткую шевелюру, — она же явно поняла команду, но при этом постаралась выполнить её чёрте как! Чепуха какая-то: собака может либо вообще не знать этой команды и никак её не выполнять, либо выполнять так, как её научили! Плохо ли, хорошо ли, но так, как учили! А тут словно не обученной собаке, а ребёнку велел палку охранять: слово-то он понял, а что делать — сообразить не смог. Маркус, что скажешь?
— А что сказать? Я верю, что собаки понимают общий смысл человеческой речи, я часто с ними разговариваю и они точно что-то понимают. Когда мне грустно — лижут руки и сочувствующе заглядывают в глаза, а когда весело — радостно скачут возле меня.
— Собаки способны улавливать чувства людей, поскольку реагируют на изменяющийся при сильных эмоциях запах, — отмахнулся Тьерр, — а понимают они лишь те слова, которые их научили понимать и соответствующе при этом действовать. Соответствующе!
— Будем тренировать эту команду?
— Будем, — вздохнул Тьерр.
И понеслось… Отдавалась команда охранять, потом при приближении помощника Тьерр командовал «Голос!» и Таня начинала звонко лаять. Помощник «пугался», разворачивался и уходил, Таню поощрительно гладили между ушей, а она при этом думала про себя: «Лучше бы кусок мяса дал, зараза!» Но мяса пока не предвиделось.
После пяти заходов помощник не «убежал» от лая, а потянулся к палке. Тьерр скомандовал «Схватить!» и Таня вновь застопорилась — её не учили выполнять такой приказ. Она максимально осторожно ухватила помощника за рукав и потянула в сторону от палки. Тьерр тут же заругался, больно дёрнул её за холку.
Методом долгих проб и попыток, а также разными методами наказаний за совершаемые ошибки (методами довольно болезненными, а для человека еще и унизительными!) обучение успешно продвигалось вперёд. Таня научилась правильно хватать «злоумышленника» за руку и в прыжке опрокидывать его на землю, наваливаясь всем своим немаленьким весом. После «победы» ей полагалось громко лаять, призывая хозяина полюбоваться на своё геройство и забрать уже крепко поднадоевшего «злодея». К концу дрессировки взмылены были все, но Тьерр довольно сказал:
— Потенциал у неё есть, порода сказывается. Через несколько дней она будет безошибочно выполнять эту команду.
Он привёл Таню к вольерам, где размещались все собаки, и взялся кормить её… с руки. Не в миску каши положил, а протягивал Тане кусок парного мяса!
«Ясно, что пытается таким образом подкупить новую собаку и набиться мне во вторые хозяева, но… я ведь неподкупная, верно?» — облизнулась Таня. Она успела полюбить мясо, которое так редко и такими маленькими кусочками доставалось ей на тренировках у Клисса, и которое щедро выдавал в последние дни Люк.
— На, бери! — уговаривал Тьерр.
Таня запомнила эти короткие слова, пополнив свой словарь, но мясо брать не стала. Её хозяин — Люк, и брать еду из рук другого человека — неправильно, так? Тьерр промучался с ней битых полчаса, после чего плюнул, положил мясо в миску и отошёл.
Наблюдая, как аккуратно собака поедает корм, Маркус удивленно заметил:
— Надо же, как Мия к лорду привязалась — не взяла у вас мясо с руки. Как она сумела так быстро сообразить, что её хозяин — он, а не вы? Это магическая привязка на хозяина так действует?
Тьерр пожал плечами, не желая подвергать сомнению общеизвестный факт, что никакая магия привязанность собаки к человеку не обеспечит.
«Так же, как никакая магия не может насильно внушить разумному существу любовь к собаке», — домыслил про себя Тьерр, отводя Мию во дворец. Там её радостно встретил Люк, и Мия приветствовала хозяина коротким тявканьем и вилянием хвоста. Тьерр успел заметить, как из руки лорда в пасть собаки перекочевал какой-то лакомый кусочек, и укоризненно покачал головой. Откуда взялась такая невероятная взаимная любовь?
Во дворце даже собакам живётся весьма неплохо — к такому выводу пришла Таня. Роскошный дворец Люка стоял в долине, невдалеке от неширокой, но чистой и быстрой реки. Сверкание воды на солнце было видно из южных окон дворца — с этой стороны спуск к реке был пологим и очень живописным, дальше же речка изгибалась, уходя в овраг, её течение становилось стремительным и начинало бурлить водоворотами, а берега становились высокими, отвесными. На этих обрывистых песчаных склонах росли высокие деревья, похожие на сосны. Никакие высокие заборы (и низкие тоже) не нарушали природную красоту этого места, единственная витая ограда высотой по пояс была выставлена вдоль крутого склона на случай, если сюда забредут дети. Дальше за стремительной излучиной реки простирались поля, а на самом краю территории поместья белело одинокое одноэтажное здание с колоннами. По окружающей это здание мрачной атмосфере, по чёрным розам, увивавшим его колонны, по заплаканному лицу родных Люка, что иногда посещали этот место, Таня пришла к выводу, что это склеп, родовая усыпальница членов монаршей семьи.
