нашла в себе силы приподнять голову и… увидела нечто. Мужчина, абсолютно голый, стоял напротив меня. И не обычный. Жуткий. Черные волосы по пояс, крылья, как у ворона и длинные, черные рога и страшные, черные глаза, без белка или радужки
Все вновь погрузилось во тьму, когда я услышала голоса — крики. Страшные крики. Тягучий сон тянул ко мне лапы, перетаскивая на свою сторону. Но я боролась, сопротивлялась, судорожно пытаясь найти спасение.
Жар опалил тело и последнее, что я запомнила, это шепот: «Прости ведьмачка…». И боль. Резкая, заполняющая все внутри, затягивая меня во мрак.
Глава 8
«20 Инуса, 06:41:23 АМ, 15 дней до трагедии. Родовой замок Гербертон».
Кайлайн Гербертон.
Никогда не чувствовал себя так странно. И все это ведьма. Она даже во сне преследует меня. Ходит в ночнушке Лили и расчесывается ее расческой в ванной комнате. Мокрые волосы, разбросанные по плечам, прилипшая к голому телу белая ночнушка, капельки воды, стекающие по шее вглубь декольте.
Она расчесывается, задумчиво смотря в зеркало, откладывает расческу и одивает ожерелье моей жены. Мой подарок! Но все-таки он так шел ей. Она улыбалась, гладя медальон маленькими, тонкими пальчиками. Ее большие, синие глаза смотрели тоскливо, с ноткой страха. Она боялась, сжимая медальон жены, хоть и понимала, что он не способен спасти ее.
Я проснулся с тем же страхом и не мог понять, чем же он вызван. Вчера мы так хорошо провели время, поговорили, как обычные демон и ведьма. Выяснил, что она играет в гонки со временем и ей нужна помощь. Она не такая, как все служанки. Ее не согнуть, не напугать, ударь я ее — даст сдачу. Так что лучше не рисковать от греха подальше. Зато, какое наслаждение я получил от нашей ссоры. Как она кричала! Какие эмоции! Сладость…
— Доброе утро, — в комнату вошел камердинер с папкой бумаг. — Работа не ждет. В преддверии праздника у нас идут большие завозы. Несколько раз попытались ввезти нелегальные, просроченные продукты и… ты меня слушаешь?
Я слушал… Лениво, витая в своих, других мыслях. Но Ангуст прав, пора приниматься за работу. А ведьма подождет до обеда.
— Нужно усилить входной контроль и поставить охрану на въезд и выезд из города, — распорядился, поднявшись. — Мне нужно кофе.
— Это не все, — мужчина шагнул к кровати, протянув большой, золотой конверт.
Я по одной только печати понял, кто его прислал и со стоном уткнулся в подушку.
— Что он хочет? — Спросил от туда.
— Что бы в гости зашел, — усмехнулся маг, положив конверт на край. — Посол скоро заглянет. Точнее к обеду. Насчет поставки газа и камней.
— А что не так с поставками? — Я приподнялся, закутываясь в одеяло.
— В преддверии праздника, они задерживаются, — пояснил он и уже хотел уйти, как в комнату ворвалась рыжая бестия.
— Мертвецы! — Закричала она, обливаясь слезами. Ведьма стояла посреди комнаты с босыми, грязными ногами и белой ночнушки моей жены с запачканным подолом. — Мертвецы!
Екатерина Стрелкова.
Я вскочила от удушающего сна посреди ночи. Снился кошмар. Самый настоящий. Огонь, темнота и демон. Темный соблазнитель, что надвигается на меня, а я не могу шелохнуться. Правда, этот кошмар я уже давно пережила, но он возвращается ко мне снова и снова. Демон обещал больше не являться, но мне все равно было страшно.
Стиснув бедра, я вытащила слепвет из-под подушки и посмотрела на изображение в нем. А точнее текст загадки. Ангуст сказал, что такая пластинка создается благодаря снятию слепка световой ауры места. И получается вот такая, удивительная штучка. Точь-в-точь как фотография из комнаты черта.
Читала текст, а мысли все возвращаются к ожерелью на груди. Он открылся, когда я принимала ванну в своей новой комнате. Внутри находилась одна обычная фотография какой-то семьи и слепвет Кайлайна. Тогда я поняла, что Лилия из моего мира. Можно было давно догадаться. Хотя бы взять имя, так отличающееся от остальных. Знал ли Кайлайн? Возможно, да. Это же его жена. Одно интересно, как они сошлись вместе? Вторая путешественница по мирам в одном доме — странное совпадение. Возможно, стоило бы вновь осмотреть комнату некогда молодой и счастливой семьи. Можно как раз сейчас, пока ночь.
Встав с постели, я провела пальцами по медальону, где был выгранена лилия и надпись на русском. К сожалению, пусть я и поняла этот факт, прочесть не смогла. Будто что-то в голове блокировало знания некогда родного и понятного мне языка. Возможно, имя девушка придумала, посмотрев на медальон. Может, и мне нужно было сменить имя на какую-нибудь дребедень. Да, нет! Бред. Какая разница, с каким именем я умру, когда Хаос уничтожит все вокруг?
Опустив голые ступни на холодный пол, я сунула слипвет в самое укромное, женское хранилище и пошла на разведку. Вышла из комнаты, шлепая в темноте босыми ногами, как вдруг пространство задрожало и начало светлеть. За окном повалил пепел, а небо окрасилось в алый. Сразу стало понятно, что я вернулась в настоящее. И чем чаще это слушается, тем хуже.
Я поспешила в старую комнату Кайлайна и Лилии. Там было безопасно в прошлый раз. Меня поселили ближе к лазарету на первом этаже, так что путь предстоял через главный холл и по лестнице, где разбита люстра. Или в обход. Но кто знает, что там прячется? Остальные коридоры и лестницы темные и недружелюбные.
Выйдя в главный холл, где отсутствовала стена, я на миг удержала взгляд на дворе родового замка. Посреди площади стоял кол. Пустой кол и выжженные ветки. Там умер Кайлайн. Надеюсь, я сумею помочь ему и уберечь от смерти. Хотя бы такой. Теперь я точно уверена, что он не причастен к Хаосу! Его оклеветали. Не зря же писали, что именно граф, а не виконт.
Пепел устлал пол. Я заметила слишком поздно и теперь ноги и подол ночнушки были запачканы. Пройдя немного вперед, я оказалась на широком крыльце. Впервые. Прежде мне не доводилось выходить — не было подходящего момента. А в замок, по всей видимости, меня Кайлайн принес. Забавно выходит. Вроде толкнула его, проявила неуважение, а он меня не прогнал, не оставил у ворот, а затащил в свое логово.
Никаких посторонних звуков не было, так что я решилась пройти чуть дальше, к костру. Замок снаружи мне очень понравился. Вернусь обратно, обязательно пройдусь по парку вдоль стен. А может, и Кайлайна вытяну на прогулку. Хотя, зачем он мне? То, что нас объединяют загадки его прадеда, не делает нас
