дальше чем в семи-восьми милях.
– Ну, друзья, – сдавленным голосом воскликнул тогда Альбер, – потерпите еще немного! Кажется, мы спасены.
Лошади, которым инстинкт, видимо, подсказал то же самое, подняли головы и зашагали веселей. А людей приободрила надежда, и они удвоили усилия. В сосредоточенном молчании прошагали еще три часа, затем и люди и животные, полностью обессилев, остановились в чаще, среди кустов и деревьев из семейства стручковых, покрытых лиловыми цветами.
– Здесь! – с торжествующим видом сказал Зуга.
– Но я вижу только песок! – с отчаянием в голосе возразил де Вильрож.
– Пить! Пить! – хрипел мастер Виль.
Но проводник правильно оценил эту песчаную, чуть вдавленную посередине прогалинку, напоминающую таз. Дно ее было истоптано животными и носило отпечаток многих копыт. Зуга, видя, что его белые спутники изнемогают, молча сел на корточки и стал усердно разгребать песок руками.
– Что это ты делаешь? – спросил его Александр.
– Рою колодец. Можешь помочь?
– Конечно. Что надо делать?
– То, что делаю я. Рой! Но у тебя нежные руки, и они слишком слабы. Скоро все твои пальцы будут в крови. Возьми свою саблю и копай ею.
– И мы добудем воду?
– Да.
– Ты уверен?
– Насколько может быть в чем-нибудь уверен слабый человек.
– А если ты ошибаешься?
– Тогда придется идти еще три дня, пока мы не встретим новый источник.
– Для нас это было бы равносильно смерти.
– Успокойся, белый вождь, вода здесь есть. Смотри, песок уже становится влажным.
Александр, который страдал от жажды меньше других, не сидел сложа руки во время этой беглой беседы. Альбер, Жозеф и миссионер, побуждаемые его примером, старались изо всех сил и рыли с ожесточением. Мастер Виль и тот дотащился и стал царапать землю здоровой рукой.
Таким образом они вырыли яму шириной в два метра и столько же в глубину. Зуга вскоре был вынужден умерить их пыл, предостерегая не пробивать дна ямы, представляющего довольно твердый, не пропускающий воды слой, иначе вода мгновенно исчезнет и больше не вернется.
Инстинкт не подвел проводника. Когда доморощенные землекопы дошли до этого прочного слоя, со всех сторон стала медленно просачиваться чистая, прозрачная и прохладная вода, но шла она не снизу, не из твердого дна, а из стен колодца.
Путешественники изнемогали от усталости. Им показались столетиями последние минуты ожидания, покуда драгоценная влага не собралась в таком количестве, что можно было удовлетворить их насущные потребности.
Затем пришли радость, буйство, безумие, легко понятные всякому, кто под палящим зноем Африки пережил пытку жаждой, с которой никакая другая пытка сравниться не может. Всякая осторожность была забыта. Эти несчастные, у которых из-за обильного выделения пота сгустилась кровь, у которых из-за температуры доменной печи ссохлись внутренности и которые исхудали, как после двухнедельной голодовки, бросились на благодатный источник и стали с жадностью диких зверей поглощать воду, возвращавшую их к жизни.
Проводнику пришлось чуть ли не силой оттащить их от ямы, над которой они стояли на коленях, не думая о том, что неумеренность грозит им смертельной опасностью.
Затем вволю напоили лошадей, и Александр, боясь, как бы не иссяк этот поистине чудодейственный источник, о существовании которого никто и не подозревал всего несколько часов назад, наполнил водой про запас желудок квагги.
– Ты предусмотрителен, – улыбаясь, сказал проводник. – Это хорошо! Ты великий вождь. Но будь спокоен – завтра утром здесь опять будет полно воды. Нам хватит на все время. А потом мы яму засыплем, чтобы животные не продавили дно своими копытами. А теперь поедим.
Несколько ломтиков сушеного мяса и два жареных рябчика составили весь обед, и он был съеден с превосходным аппетитом, после чего все легли спать, устраиваясь поудобнее на теплом песке. Развели костер, ночь наступила очень быстро.
– Я не очень любопытен, – сказал Альбер негромким и неясным голосом, каким люди говорят засыпая, – но мне все же хотелось бы знать происхождение этого чудесного источника, который наш славный Зуга открыл столь непонятным образом. Местность, насколько видит глаз, была ровная, ни подъемов, ни впадин, так что тут и речи не может быть о подземных течениях, которыми питаются артезианские колодцы. Вода, просачивающаяся здесь сквозь песок, не достигает высокого уровня и не пробивается наружу. Наконец, и водоупорный слой не может распространяться слишком далеко. Тут какая-то загадка, и я никак не могу ее разгадать…
– А вы не полагаете, – вмешался его преподобие своим трескучим голосом, напоминающим шуршание саранчи, – вы не полагаете, что вода идет из источника, который теряется в песках? По Калахари, должно быть, еще совсем недавно проходило много рек. Мы часто встречаем высохшие русла. Я бы скорей считал, что низшие, более глубокие слои земной коры не пропускают воду и этим мешают ей испаряться. Допустите попросту, что на протяжении такого водонепроницаемого слоя, покрытого песком, есть изменения в уровне. Тогда в более низком месте вода проступит тотчас, едва будет удален песок. Я просто высказываю вам свое предположение, ничуть не претендуя на роль первооткрывателя.
– Вы, пожалуй, правы, ваше преподобие. Я вам благодарен за объяснение. Этот гигроскопический вопрос не давал бы мне спать… Господа, спокойной ночи!
Солнце едва-едва стало выплывать из-за чащи, заслонявшей горизонт, когда спящих разбудил крик боли и отчаяния, вырвавшийся из уст проводника.
Все вскочили, чуя беду. Действительность – увы! – оказалась мрачней самых мрачных предположений: совершенно иссяк источник. Посреди углубления, дно которого, по-видимому, кто-то ночью топтал, все увидели дыру, в которую вода ушла до последней капли. Колодец безвозвратно утерян.
– Гром и молния! – воскликнул в ярости Александр. – Какой негодяй это сделал?! Кто посмел совершить такое варварство? Человек или звери? Лучше бы мне сделали такую дырку в груди!..
– Не верю я, – сказал ошеломленный Альбер, – что дикий зверь приходил сюда на водопой, в двух шагах от нас. Да и следов никаких не видно.
– А что бы ты хотел увидеть на этих движущихся песках? Они не хранят следов… Постой-ка, одна лошадь отвязана. Может быть, это глупое животное и является нечаянным виновником непоправимого несчастья?
И в довершение несчастья желудок квагги, в котором хранился запас воды, который Александр сделал накануне вечера, валялся на земле, распоротый и пустой. Было похоже, что широкое рваное отверстие сделано зубами грызуна.
Вся предусмотрительность Александра оказалась напрасной. Последние запасы воды погибли из-за нашествия мышей пустыни. Это была полная катастрофа.
Глава 9
Человек, который не любит лошадей. – Разведчик. – Бушменский крааль. – Люди пьют кровь. – Как утолить жажду. – Как бушмены роют колодцы. – Воду держат в скорлупе страусовых яиц. – Мастер Виль начинает жалеть,
