Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
и жутко, и в то же время интересно посмотреть аэроплан. Командир эскадрона скомандовал укрыться в тени строений и деревьев. Солдаты, выполнив команду, все же продолжали рассматривать эту «небесную птицу», увиденную в первый раз. Но эта «птица» в то время была еще несовершенна. Едва ли она заметила нас с высоты двух-трех тысяч метров. Простояв три дня в прифронтовом городке, неся по всем правилам полевую службу, мы свыкались с обстановкой.
Затем целый месяц совершал наш полк поход за походом, но врага мы не встречали. Оказывается, мы кружили на одном месте недалеко от Варшавы.
Снова наш эскадрон движется по пыльным проселочным дорогам. Сотни километров покрыли мы. Каждый солдат был готов к бою и ждал его. Но врага опять не было и в помине. «Что ж это, братцы, такое, что ж это за война?! Если будем так воевать, то и немца не увидим, как он в глубь России пройдет», – смеясь, говорили солдаты. Как потом мы узнали, немецко-австрийские войска прорвали наш фронт и двинулись на Ивангород и город Седлец двумя группами. Наше начальство, видимо не зная, где и каким способом использовать сильную конницу, решило прикрывать ей образовавшиеся прорывы и как бы латало дыры на сильно поношенном дырявом кафтане.
Были и такие случаи, когда наши конные части заходили глубоко в расположение противника, но ударить его с тыла командование не решалось, и конники возвращались обратно. Такие случаи давали повод солдатам с первых дней войны говорить об измене, причем намекая на полковника Шмидта, который командовал полком.
– Так рассуждать нельзя, – говорил взводный, – солдатам за такие вещи не поздоровится. Ведь полковника Шмидта сам царь знает. Вы слышали из газет – на Западном фронте немец Ренненкампф армией командует и, несмотря на то что он немец, в Восточную Пруссию вошел со своей армией.
В разговор вмешался старый солдат Гилев:
– А знаете что, господин взводный, катитесь вы с вашим Ренненкампфом к чертовой бабушке.
– Ну, ну! Вы смотрите поосторожней выражайтесь.
– А что мне поосторожней выражаться, может быть, меня завтра убьют. А ваш Ренненкампф все равно предаст русских, куда бы он ни зашел, потому что он немец. И вы, господин взводный, не очень стойте за немцев, ведь вы живете с нами.
Разговор прервался. Во взвод пришел поручик Бжизицкий и приказал срочно седлать коней.
Когда мы выехали на окраину, поручик Бжизицкий объяснил нам задачу, которая заключалась в том, чтобы наш взвод разведал подступы к реке Пилица у местечка Ново-Място, требовалось вскрыть силы и намерения противника.
Немцы в это время одним своим корпусом двигались по направлению к Варшаве, намереваясь окружить русские войска, находящиеся между Ивангородом и Седлецом.
Ускоренным аллюром наш взвод двинулся на разведку. Начальство все время предупреждало солдат о бдительности, напоминало нам о казаке Кузьме Крючкове, который прославился в то время. Солдаты мало верили офицерам, они верили в свою солдатскую русскую силу. Слов было немного: «Смотри, братва, на случай тяжелого положения не оставляй друг друга в беде».
По дороге мы встретили казачий разъезд, который возвращался из разведки. Донцы рассказали нам, что они около местечка Погребище в двадцати километрах западнее Ново-Място наскочили на неприятельский разъезд, атаковали его, после чего противник в панике рассеялся по лесу. А говорили, что немецкое войско очень сильное. Но сильное оно тогда, когда на их стороне имелся перевес, а один на один против русских у них кишка тонка, говорили казаки.
Вечером мы были уже за рекою Пилицей, где, так же как и наши казаки, столкнулись с немецкой разведкой. Разведчики на велосипедах направлялись к переправам через реку.
Мы устроили засаду и, пропустив дозорных, открыли по ним огонь. Двоих немцев захватили ранеными в плен, остальные скрылись. Мы не преследовали немцев. Несмотря на желание солдат, поручик Бжизицкий такого приказа не отдал. Ночевать мы вернулись на свою сторону Пилицы.
В донесении, которое я отвозил вместе с пленными в полк, офицер описывал героические действия взвода. В нем говорилось, что «славный драгунский взвод разбил велосипедную роту немцев, без потерь со своей стороны. Точно установлено, что до пехотной дивизии противника движется на переправы реки. Солдаты и кони сильно переутомлены. Продолжаю вести разведку…»
Все это мне, как старшему конвоиру и ответственному за доставку донесения, было сказано офицером на словах. Долго солдаты смеялись над враньем, но затем привыкли к этому. Узнали и смысл такого содержания докладов офицеров – за это они получали награды.
То, что разведал наш взвод о противнике, было достоверно. Вскоре весь 5-й драгунский Каргопольский полк занял оборону на реке Пилица. На этом рубеже полк отразил наступление пехоты врага. А затем вся наша дивизия атаковала его. Только нерешительность генерала Морица спасла немецкую дивизию от разгрома.
Всю осень наша 5-я кавалерийская дивизия вместе с другими кавалерийскими дивизиями действовала то под Краковом, то под Сандомиром, ликвидируя прорыв австро-немецких войск.
Солдаты свыклись с боевой обстановкой. Прислушивались к разговорам офицеров и газетным сообщениям, в которых они хотели найти ответ на свой главный вопрос: когда же кончится война? Долго ли она протянется?
Слухи и сведения, доходившие до солдат, были разными. Одни офицеры говорили, что война долго не продлится, немцы должны будут скоро покориться союзникам. На деле же пока союзники – французы и англичане – отступали за реку Марна. На нашем фронте дела шли также не блестяще. Если на юге наши войска осадили и заняли крепость Перемышль, то на западе из Восточной Пруссии армия Ренненкампфа начала бежать. Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич был освобожден и направлен на Кавказ. Сам царь Николай принял на себя верховное командование. Все эти события доходили до солдат. В армии было такое явление – «солдатский вестник». Мы узнавали и о тяжелом положении на фронте, и о новых предстоящих назначениях. Все то, о чем говорили солдаты, потом сбывалось…
Откуда же мог все это знать солдат? Особенно о тех деяниях, которые вершило высшее начальство. Секрет здесь простой – денщики офицеров и генералов были тесно связаны с солдатами, и все, что говорилось и даже что делалось в штабах, доходило до солдатской массы. Поэтому «солдатский вестник» был вполне достоверным источником.
Наступала зима. «Солдатский вестник» начал говорить, что наша дивизия уйдет на реку Бзура и будет занимать там новые действующие позиции. Это сбылось. Все лето пятнадцатого года мы просидели в окопах на левом берегу реки Бзура.
Этот участок обороны был исключительно тяжелый. Противник непрерывно обстреливал переправы и окопы. Мы глубоко закопались в землю, как кроты нарыли себе ряд
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
