и гордо распрямила плечи. — Не принимай мою благодарность и чувство вины за что-то большее. Если мы вместе спали… в одной постели… Это ещё не значит… Ничего не значит, понял?!
На последних словах голос Насти сорвался, она резко развернулась и вышла за дверь, хлопнув ей на прощанье. Бьюсь об заклад, больше она не придет меня навестить.
Я со злости долбанул рукой по тумбочке, отчего та жалобно заскрипела, а бок пронзило новой волной боли. Ну почему с Настей так сложно? Я же чувствую, что она ко мне неравнодушна: пришла проведать, ответила на поцелуй. Да ещё как ответила! Неужели статус и деньги настолько важны для неё? Важнее собственных чувств? И ведь не сказать, что я об этом не знал.
Дотянулся и нажал кнопку вызова медсестры. Пожалуй, обезболивающее мне не помешает. Если бы ещё лекарства умели заморозить душевные переживания и желания, которые всколыхнула во мне Настя!
* * *
К концу недели я сходил с ума от бездействия, а значит проявил во всей красе свой деятельный и въедливый характер. Мой врач, по совместительству зам хирургического отделения, наверняка уже не то что дни — часы считал до моей выписки. И даже не противился, когда я потребовал отпустить меня на несколько дней раньше. Полежать я и дома смогу, тем более мама обещала приехать ко мне на выходные.
Только благодаря Морозу, который стал исполняющим мои обязанности и держал в курсе дел, я хоть как-то мирился со своим положением. Признаю, с детства боялся этой заразы под названием аппендицит, что прихватит меня в самый неожиданный момент. Так оно и случилось.
А ещё меня развлекала Оленька, веселая медсестричка, с лёгкой руки которой уколы казались мне не больнее укуса комара.
— Ну вот и всё, Матвей Тимурович, — улыбнулась девушка, прижимая к моей ягодице ватку с характерным запахом. Судя по довольному взгляду Оли, тылы мои она оценила по достоинству. — Ещё пара укольчиков и курс закончится.
— Оленька, завтра я отчаливаю домой, так что укольчики мне заменят на таблеточки.
Я надел штаны и повернулся к девушке передом. Мы оба понимали, что наш лёгкий флирт останется лишь мимолётным воспоминанием, одним из многих и незначительных.
— Что-то быстро вас Борис Геннадьевич выписывает.
— Так, а чего его тут держать? Нервишки, небось, всем тут потрепал? — вмешался в наш разговор Мороз, входя в палату.
И тут Оленька по-настоящему расцвела, распустилась словно цветок при восходе солнца. Сразу стало понятно, к кому она неровно дышит. В прямом смысле этого слова стоит, открыв рот не дыша, и пялится на моего друга.
— Кхм…кхм… — прочистил я горло.
— Ой, что вы, Михаил Владимирович. — отмерла девушка. Надо же, и отчество его запомнила. — У нас ещё и не такие капризные пациенты были! Ой, что-то я не то говорю. Пойду я…
Оленька сделала шаг влево, не отводя восхищённого взгляда от Мороза, и запнулась. Едва не выронила с подноса использованные шприцы и ампулы.
— Осторожнее, — поддержал её Миша под локоток. Его джентльменские замашки стали последним выстрелом, покорившим девичье сердце. Ольга одарила его таким взглядом, что даже мне стало жарко.
Я уже привык к такой реакции на своего друга. Бедная-бедная Маша! Пожалуй, нужно спасать друга и перевести внимание на себя.
— Ты принес то, что я просил?
— Конечно.
Не обращая больше внимания на девушку, Миша передал мне два фирменных пакета. Я заглянул внутрь и удовлетворенно кивнул. Один пакет предназначался на выписку врачу, а другой — медсёстрам.
— Оленька, я завтра с тобой уже не увижусь, поэтому прими от меня этот скромный подарок в благодарность за уход и за то, что скрасила моё пребывание здесь.
Конечно, со скромным подарком я погорячился, потому что таких конфет, я уверен, она никогда в жизни не пробовала: шоколад ручной работы из рук знаменитого в Европе кондитера. О цене вообще молчу. Пусть полакомится девочка.
— Спасибо, Матвей Тимурович, — искренне обрадовалась Оля, принимая подарок. — Выздоравливайте!
Девушка бросила тоскливый взгляд на Мороза, который, совершенно не обращая на нее внимания, копался в своем телефоне, и вышла из палаты. А мне почему-то в который раз вспомнилась Настя, которая с пренебрежением приняла от меня дешёвую шоколадку. Интересно, как бы она себя повела, увидев эти чудо-конфетки?
— Ну что там, на работе? — переключил своё внимание на друга.
— Немцы подписали контракт и отчалили. Я хоть немного освободился, а то приходилось едва ли не ночевать на работе, из-за чего Машу практически не видел.
— Ой, ладно, куда она от тебя денется! — махнул я рукой. — Что там по проекту Нестерова?
— А вот тут у меня плохие новости.
Мороз нахмурился и принялся что-то искать в своем телефоне.
— Не тяни…
— Вот, смотри какие цифры всплыли на выходе. Совсем не те, которые мы закладывали, я лично поручение давал.
— Кто занимался планированием?
— Настя. Снова. — нехотя выдал Мороз и задумчиво почесал голову. — Чёрти знает, что происходит! Ну не могу я поверить, что это она! Но ведь факты…
— Факты вещь, конечно, хорошая, но не абсолютная. Либо мы слепы, либо она мастерски водит нас за нос.
В голове у меня проносились совместные моменты с участием Насти. Каждый был пронизан многогранным сложным характером этой невероятной девушки. Но ни разу я не заподозрил её во лжи: она восхищалась также искренне, как и ненавидела. Не скрывала своего раздражения, если оно имело место быть. Уж в этом я убедился на собственном опыте.
— Есть ещё кое-что… — замялся Морозов.
— Ну давай, добивай.
— Это так, ничего особенного… Но Настя активно наводит справки о тебе, в том числе у Маши.
— В смысле? Она итак меня знает.
— Нет, ошибаешься, — усмехнулся Мороз и ткнул в меня пальцем. — Она знает Барановского Матвея Александровича, рядового менеджера. А интересуется Алексеевым Матвеем Тимуровичем — главой компании. Не знаешь, к чему бы это?
Я пожал плечами и задумался:
— Нет, не знаю. Хотя…
Я вспомнил нашу последнюю встречу и ее нежелание признавать взаимное притяжение. Неужели решила повысить ставки и играть по-крупному?
— И долго ты собираешься разрываться на два фронта? — спросил Морозов. — Рано или поздно это всё вскроется.
— Я ещё не решил все задачи.
— Слушай, это не моё, конечно, дело… Я вижу, как ты увлекся Настей. И покорить
