обожанием смотрящий на своего сюзерена, подал Белику хорошенько просаленную (то есть смазанную свиным салом) кольчугу, весящую не менее десяти килограмм! Вообще-то броня Танкреда была защищена от ржавчины воронением — то есть перед очередным походом ее целиком обмакнули в льняное масло и хорошенько прогрели над огнем (в несколько заходов), после чего хауберк покрылся защитной пленкой из пригоревшего масла. Отличная технология — вот только не очень долговечная, ибо трущиеся друг об друга кольца кольчуги постепенно стирают защитный слой… А так оруженосец просалил — и порядок!
Одного Белик никак не мог взять в толк — зачем переводить сало, если Восточный Рим является центром производства оливкового масла, наравне с южной Италией⁈ Впрочем, ответ тут весьма прост — традиции, от которых норманны еще не успели отказаться…
Натянув хауберк через голову, словно какой свитер — пусть с куда большим усилием! — Даниил также застегнул спереди кольчужный капюшон-койф. После чего капитан жестом руки указал Бьерну за спину — и оруженосец застегнул койф на загривке, докуда сам Белик просто не сумел бы дотянуться… Наверняка вскоре появятся слитные хауберки с нераздельным от них койфом — но все одно грех жаловаться: ведь рыцари позднего средневековья и вовсе не смогут самостоятельно взбираться в седло или биться пешими в полной броне!
Препоясавшись и проверив, как идет меч из ножен, да повесив на шею собственный боевой рог, капитан легонько пороптал на себя за медлительность. Хотя странно же ожидать от средневекового рыцаря, что тот уложится в нормативы по облачению в форму современных Белику срочников! С другой стороны, европейские феодалы физически не способны изготовиться к бою в случае внезапного удара врага, и тот вариант, что они успеют ринуться в контратаку да накоротке протаранить нападающих, практически исключен… Потому-то Невский так смело и рванул в, казалось бы, самоубийственную атаку на лагерь шведского войска — втрое превосходящего его дружину и Ладожское ополчение! Нет, Александр Ярославич в любом случае сильно рисковал — но в 1240-м этот риск был оправдан, а шансы на успех весьма высоки: ведь он сумел провести свою рать тайными лесными тропами, скрыв воев от глаз свейских дозоров… И ударил по совершенно неготовым к бою рыцарям ярла Биргера и их боевым слугам.
А вот у султана Кылыч-Арслана под Никеей этот прием не прошел…
Покинув шатер, Белик скорым шагом двинулся к уже оседланному, нетерпеливо переступающему вороному жеребцу с говорящим именем Вельянтиф. По мнению самого капитана, бешенной зверюге более подходит прозвище Буцефал — так звали буйного коня Александра Македонского, объезженного им еще в юношеские годы. Но рыцарь и романтик Танкред довольно предсказуемо дал своему жеребцу имя, что когда-то гордо носил скакун славного рыцаря Роланда, верного паладина Карла Великого!
Что же, действительно весьма символично…
Вставив носок правой ноги в стремя и крепко схватившись за луки седла, Даниил одним решительным рывком вскочил на Вельянтифа, крепко удерживаемого конюшим за уздцы. Все действие заняло лишь пару секунд — и мало кто из окружающих мог бы себе представить, что сам Белик по-прежнему робеет перед могучим жеребцом, опасаясь, что Вельянтиф рванет вперед в тот самый миг, когда сам капитан взбирается в седло, перекидывая через него левую ногу! И пусть тренированное тело «донора» успешно справляется со стоящими перед капитаном задачами, все же чужие рефлексы есть чужие рефлексы. А вот собственное восприятие событий — это совсем другое дело…
Стараясь, однако, не показывать своего волнения, Белик упрямо вскинул подбородок, после чего повелительно произнес:
— Бьерн — шлем, щит, копье!
Верный оруженосец поспешно подскочил к своему сюзерену, сперва протянув ему конический шлем с массивным наносником, затем ростовой каплевидный щит — и, наконец, увесистое копье. Щит до поры занял место за спиной капитана — благо, что помимо локтевой лямки и кистевого хвата есть и плечевой ремень, ныне перекинутый через грудь. Также и копье имеет не только основной ремень, по обыкновению набрасываемый на правое плечо, но и маленькую петлю у самого основания древка. В нее, в свою очередь, на марше продевают стопу…
Собрав основную часть комплекса рыцарского вооружения, Белик бегло проверил также и притороченное к седлу оружие. Прежде всего «клюв сокола» — более известный капитану как клевец. Правда, в наборе вооружения Танкреда этот элемент сопряжен с боевым топором — таким образом, что с одной стороны бойка торчит длинный и узкий граненый шип, способный пробить современную 11 веку броню любой прочности и толщины. А с другой — узколезвийная секира. Да, кажется, что настоящий боевой топор должен поражать размерами рубящего полотна, нанося жуткие, «длинные» раны! Ан нет — именно узколезвийная секира концентрирует в точке удара огромную пробивную мощь, и как нельзя лучше подходит против бронированного соперника. И если копье не способно пробить пластинчатую ромейскую броню, клевец ее пронзит. А боевой рыцарский топор, в свою очередь, буквально вомнет в тело противника стальные пластины ламеллярного доспеха…
Кроме топора-клевца, к седлу приторочена также и булава с массивным навершием и четырьмя выступающими ромбовидными шипами. Правда, ни булавой, ни секирой Белику в первой своей короткой схватке с сельджуками воспользоваться не довелось — но так-то топор ему понравился заметно сильнее… Стычка с сельджуками у ромейского обоза случилась полторы недели назад по «местному времени» (интел предупреждал, что в реальности за тот же срок пройдет чуть менее двух дней). Тогда же Даниил Витальевич успел заприметить Романа… Вот только время эвакуировать товарища еще не настало — Александр по-прежнему не оповестил капитана о готовности вируса. И манглабит русской сотни варанги благополучно вернулся в Константинополь — в то время как Танкред-Белик вынужден играть роль своего исторического персонажа, не смея покидать лагеря крестоносцев. В противном случае враждебный искусственный разум наверняка бы заинтересовался инициативной неписью…
А теперь вот Даниил Витальевич дождался и большого боя… На свою задницу!
Капитан раздраженно заерзал в седле, оглядываясь по сторонам и буквально физически ощущая, как по крупицам утекает драгоценное время — при этом не имея никакой возможности ускорить своих людей. Во-первых, потому, что его рыцари, их оруженосцы и некоторое число боевых слуг итак спешно, с энтузиазмом готовятся к долгожданной схватке! Но как Даниил Витальевич успел уже лично убедиться, дело это не быстрое… А во-вторых… Во-вторых, даже если бы норманны сознательно медлили — Танкред в исполнение капитана все одно не смог бы на них повлиять. Недисциплинированные, гордые и буйные норманнские рыцари лишь отчасти признают личную силу и авторитет племянника своего лидера, Боэмунда Тарентского — все еще пребывающего в Константинополе. А вассальным оммажем к сюзерену привязаны лишь воины собственного «знамени» Танкреда-Белика… И как-то организовать в бою бронированных норманнских
