там ночевать, чтобы не светиться пьяным перед семьей.
— В следующий раз на квартиру езжай, мать не волнуй, — строго сказал отец, направляясь к выходу, — Пежо я отдал в ремонт. Урежу карманные,
— Согласен, — с облегчением кивнул я и отец ушел. Так, главная волна схлынула, остался Захар.
Достал из джинсов телефон, набирая Захара, тот был отключен. Голова трещала по швам, встал, заглотил пару таблеток обезболивающего и решил съездить на свою квартиру, может правда туда переехать? Сколько можно с родителями жить, но сначала надо поесть что-нибудь. С этой мыслью сполз с кровати, и осторожно ступая, не делая резких движений головой, пополз по лестнице вниз, в столовую.
Мама демонстративно со мной не разговаривала, отец смотрел новости по телевизору, а я открыл холодильник, в поисках еды.
— Давай солянку разогрею, — не выдержала мама, и я улыбнулся, устраиваясь за столом в ожидании горячего.
— Балуешь ты его, — повернулся ко мне отец и снова в телевизор.
— Как не баловать, дите есть хочет, — вздохнула мама, наливая суп в глубокую тарелку. Я сглотнул голодную слюну, есть хотелось невыносимо. Наблюдал нетерпеливым взглядом за руками матери, что нарезала хлеб и укладывала его аккуратно в плетеную корзиночку. Внутренне чуть не взвыл, мне не до изысков. В животе все уже стонало в предвкушении еды.
— Смотри, какие у него голодные глаза, — улыбнулась мама, ставя передо мной дымящуюся ароматным паром тарелку.
— Правильно, двухметровую детину тяжело прокормить, — поддакнул отец, но я его уже не слушал. Горячий вкусный суп провалился с первой ложки и испарился. Я ел, чуть ли не захлебываясь, вспоминая, что вчера в клубе даже не закусывал, не удивительно, что так накрыло.
— Мам, а дай мне суп с собой? — крикнул матери, что уже вышла из кухни.
— Это куда это? — мать снова вернулась, останавливаясь в дверях.
— Хочу все-таки в квартиру съездить свою, может там и останусь.
—Ну, попробуй, — кивнула мать.
Через час я шел к машине нагруженный сумками по самые зубы. К супу добавилась палка колбасы, хлеб, масло, остальные продукты. Затем мама вспомнила, что там нет подушек и белья на кровать, потом занавесок на кухне, а потом еще и еще. В итоге родители решили ехать со мной, чтобы устроить мой уютный дом, еле от махался. Зато теперь с трудом уместил все в багажник, выезжая со двора.
Захар так и не появился в сети ни сейчас, ни позже, когда я уже осматривал свои владения. Неплохо так, квартира студия, большая комната, отдельно огорожена зона с большой кроватью, диван, телевизор, даже холодильник есть. Разложил продукты и вещи, сел на диван, включая телевизор. И вот что делать? Никого рядом нет, привык, что дома постоянно то родители, то домработница. Тихону что ли позвонить? Но пальцы сами набрали номер Снежаны, услышал, что абонент не в сети. Куда все пропали?!
Глава 27. Захар
Ее губы такие мягкие, сладкие, да и она сама пахнет так, будто ягодка какая, малинка. Ее кожа такая нежная, белая, когда провел по щеке рукой, удивился этому бархату, а когда поцеловал, думал, что взорвется все внутри от ярких ощущений. Снежана не отталкивала, уперлась маленькими кулачками в мою грудь и внезапно раскрыла губы, отвечая на поцелуй. Меня так торкнуло от ее поцелуя, что опустил руки, хватая ее за талию и с силой прижимая к стене, толкнулся своими бедрами. Я целовал ее, жадно сминая губы, впиваясь в нее своим ртом, всовывая язык, переплетаясь с ее. Наши стоны одновременно нарушили тишину, и я с трудом оторвался от девушки, глядя в ее синие глаза, утопая в них.
— Я хочу тебя, — прошептал ей, поднимая руки, задирая платье до груди. Обнажил ее плоский животик и попытался совсем снять эту ненужную тряпку. Наклонился, втягивая губами розовую твердую горошину, лаская языком. Грудь у Снежаны небольшая, умещается в моей ладони, и такая красивая. Соски розовые, некрупные, с круглой аккуратной ареолой, так бы и лизал их, не отрываясь.
— Отпусти, — выдохнула девушка, но я не мог. Хоть гранату сейчас кинь мне под ноги, хрен остановлюсь, продолжая ласкать ее грудь, — Захар! — вдруг взвизгнула она, вцепляясь руками в мое лицо, — Отпусти меня, слышишь!
— Что тебе нужно? — подхватил ее под бедра, закидывая ноги себе на бедра отпуская грудь, — Как ты хочешь? — выдохнул ей в лицо, — Хочешь долго и медленно или яростную случку?
— Я ничего не хочу! — отозвалась Снежана, отворачиваясь от моих губ. Вот как, королева не хочет, королева изволит гневаться. Зарычал ей куда-то в шею и оторвал от стены. Понес в спальню, на что она завертелась в моих руках, как юла, взвизгивая, — Отпусти! — еще и кулачками своими бьет меня по лицу, вот же стерва.
Выпустил ее из рук, поставил на пол, стоим, смотрим друг на друга, тяжело дыша.
— Вызови мне, пожалуйста, такси, я домой поеду, — Снежана смотрит на меня, словно разъяренный котенок, а меня смех разбирает. Целовать ее хочу, а не спорить. Сам удивляюсь чувствам, что она во мне вызывает.
— С чего бы мне быть таким добрым? Сначала пьяную тебя сюда тащи, потом такси вызывай. Я тебе что, нянька что ли? — сделал я обиженное лицо и демонстративно пошел в гостиную. Тоже цыпа какая, в постель не хочет, а такси ей вызывай. Сел в комнате на диван. Включил телевизор, а сам слушаю, что в прихожей происходит. Снежана что-то там повозилась, слышу открылась дверь и все смолкло. Неужели ушла? Выскочил в коридор, и точно, нет ее, а еще моих старых кроссовок и черного пальто. Вот же зараза какая!
Выскочил в подъезд, а эта дуреха стоит, ждет лифт, одетая, как пугало.
— А ну, пошли! — кричу ей, тяну обратно в квартиру.
— Да не пойду я, — возмущается девчонка, но куда ей справиться со мной. Подхватил за талию и закинул на плечо. Та верещит, ногами колотит, а я по попке ее раз, рукой слегка приложил, отмечая упругость. Та еще больше заверещала, ну так и я сильнее, уже ощутимо так, слышу, замолчала. Пока в квартиру вернулся, дверь на ключ закрыл, демонстративно в карман трико засунул, Снежана молча на плече висела.
Прошел с ней на кухню и поставил у плиты. Лицо красное, смотрит на
