- Знаете, я совсем не интересуюсь хоррором, - честно отвечаю в трубку и машинально тяну руку к двери, в которую кто-то настойчивый так и продолжает трезвонить. Звонко щелкает под пальцами открывающийся замок. - Не уверена, что это хорошая идея, потому что...
На пороге вырастает мужская фигура в модной жёлтой куртке, и при виде насмешливо-смазливого лица с шапкой кудрявых золотистых волос слова застревают у меня в горле.
- Алёнушка, - с видимым удовольствием проговаривает гость, и его пухлые капризные губы расплываются в улыбке. - Совсем забыл, какая ты у меня красавица, милая! Похорошела даже...
- Здравствуй, Лёша, - тихо говорю я и чувствую, как подрагивает трубка в моей руке. Бояров всё ещё там, висит на связи и не отключается. Но и ничего не говорит почему-то.
- Пригласишь в гости? - с характерной для него лукавой легкомысленностью подмигивает мой бывший, и мысли о боссе от ощущения легкой паники мгновенно улетучиваются. - Странно как-то на пороге разговаривать. Хочешь, чтобы все соседи узнали подробности наших отношений?
Да уж, время идёт, а Красавин до сих пор отлично помнит, на какие кнопки надо нажимать, чтобы мной манипулировать. Я ведь всегда отличалась большой щепетильностью в вопросе сплетен об отце своей маленькой Алисы...
- Заходи, - я нехотя отступаю в сторону, и незваный гость протискивается в нашу тесную сумрачную прихожую.
- А у вас тут почти ничего не изменилось, - усмехается он. - Прям как в прошлое попал, когда тебя на свидания отсюда выдергивал. Помнишь, наши свидания... милая?
- Давно уже забыла, - сухо отвечаю я. - Ты зачем так рано пришел, Лёш? Я едва проснуться успела, а Алиса ещё спит. Бабушка и Ванька тоже ещё не встали. Время-то половина девятого, и сегодня воскресенье.
- Не рада? - усмехается Красавин, небрежно расстегивая жёлтую куртку.
- Не снимай, поговорим тут... - поспешно начинаю я, и меня перебивает нежный голосок Алисы:
- Мама, кто это?
В дверном проёме прихожей стоит босиком моя заспанная малышка, протирая кулачками сонные глаза. И рядом с Красавиным сразу бросается в глаза одинаково золотистый оттенок их кудрявых волос.
- Никто, - быстро отвечаю я. - Лисёнок, скорей беги обратно в кроватку, а то сопли по второму кругу пойдут. Я к тебе скоро приду, только с дядей поговорю...
- Ну какой же я ей дядя? - ухмыляется бывший, разглядывая дочку, и у меня неприятно-потерянно ёкает сердце. - Нет, детка, я не дядя. Я твой родной папка, ясно?
Я прикрываю глаза, борясь с желанием в отчаянии застонать. Ну разве ж можно вот так ляпнуть в лоб ребёнку настолько важную деталь их родства?!
Впрочем, вопреки моему страху, Алиса реагирует на известие со вселенским спокойствием. Она несколько секунд внимательно разглядывает отца с ног до головы, а потом заявляет убеждённо:
- Не-е, ты не мой папа. Врешь ты всё.
- Это ещё почему? - с лёгким удивлением приподнимает брови Красавин.
- Ну... потому что мой папа - фокусник в зелёной рубашке, - поясняет малышка. - И с кайманами, полными разносветных шоколадных койфет!
Красавин неопределенно хмыкает, с равнодушным легкомыслием треплет ее по пушистым волосам, а потом говорит мне:
- А она далеко пойдет. Ещё молоко на губах не обсохло, а уже сладости научилась выклянчивать. Маленький вымогатель растет.
На незнакомое слово, сказанное в ее адрес с заметным пренебрежением, Алиса искренне оскорбляется.
- Сам ты мамогатель! - сердито припечатывает она и, круто развернувшись, исчезает в спальне бабушки.
В моей руке неожиданно звенит телефон и, вздрогнув, я машинально подношу его к уху.
- Это снова я, - деловито говорит Бояров. - Пришлось перезвонить, чтобы сказать тебе кое-что важное. По работе. Ты слушаешь?
- Да... да, я слушаю, Василий Андреевич, - рассеянно отвечаю в трубку, а сама продолжаю смотреть на кисло усмехающегося бывшего. Неплохо дочка его на место поставила. Не зря она у меня с характером.
- Я передумал! - объявляет босс. - Завтра на выставке у меня назначена деловая встреча, и мне необходимо подготовить пакет документов с финансовым отчётом. Я их скину тебе на личную почту, и ты их должна проверить, каждую цифру, вручную. Сделать это надо как можно скорее, чтобы уже сегодня вечером я смог закинуть их своему юристу и получить завтра в готовом и заверенном виде. Так что приступай к работе прямо сейчас! Потому что в понедельник утром ты их заберёшь у юриста и привезёшь ко мне на выставку.
Глава 18. Лучше ли поздно, чем никогда?
Вот что за человек, а? Помнится, в ту пору, когда мы с ним только начали встречаться, его самоуверенная беспардонность казалась мне - тогда ещё очень наивной девчонке в розовых очках, - первостепенным признаком настоящего мужчины. А сейчас я смотрю и понимаю, что это обыкновенная примитивная неотесанность.
Вольно или невольно на ум приходит сравнение с Бояровым, который частенько нарушает мои личные границы с такой же наглостью... вот только делает он это так обаятельно и, как ни странно, уместно, что возмутиться на него по-настоящему, именно в общечеловеческом, а не чисто женском смысле - не получается!
- Лёш, - с тихим раздражением говорю я, направляясь на кухню, - я же сказала тебе, что мы поговорим в прихожей...
Картина, которая предстает передо мной, сразу заставляет переключиться с упрёков на слегка насмешливое любопытство.
Красавин сидит на угловом кухонном диванчике, а рядом с ним расположилась Алиса со стаканом воды. Чайной ложкой она транспортирует из его содержимого на поверхность стола крошечные лужицы, а потом старательно их размазывает, не обращая на горе-папашу ни малейшего внимания.
- Ну и срач же тут, - кривится тот. - Что за невоспитанный ребёнок...
- И это сказал тот, кто разгуливает по чужой квартире, даже разрешения не спрашивая, - ехидно подмечаю я и беру тряпку, чтобы вытереть мокрый стол. - У Алисы хотя бы оправдание есть, она ещё маленькая и только учится следить за собой. А у тебя какие причины вести себя, как невежа?
- Ну, не вредничай, Алён, - отмахивается Красавин. - Я всего лишь хотел выпить чаю и обсудить с тобой одну важную вещь. В конце концов ответственность для меня не совсем уж пустой звук...
- Какую вещь?
- Сначала чаю, может, организуешь, леди Вежливость?
Вздохнув, я молча убираю лужицы со стола и пересаживаю дочку чуть подальше, к угловым полочкам над диваном, где у нее лежат самые любимые «кухонные» штучки для настроения: игрушечные тарелочки-ложечки и горячо обожаемый ею пластиковый шарик, имитирующий наливное яблочко. Она мгновенно перетаскивает его к себе на колени и начинает катать туда-сюда, а я наспех завариваю в кружках дешёвые чайные пакетики.
Раз уж Красавин заявил о важном разговоре, то речь наверняка пойдет о чем-то серьезном и для него, и для меня. Потому что, насколько я помню, в его лексиконе были крайне редкими гостями такие слова, как важный, серьезный или ответственный.
