Юджиния открыла глаза и с ужасом уставилась на группу зевак, которые остановились, чтобы понаблюдать за тем, что происходило на переднем сиденье джипа.
— Боже мой! — Юджиния быстро выпрямилась, одернула рубашку, которая выбилась из-под пояса брюк. — В последний раз я испытала подобный стыд, когда опрокинула бокал с шампанским на члена Либрукского фонда во время ежегодного приема.
— Приятно сознавать, что я стал непосредственным участником одного из происшествий, которые привели вас в смущение, — ответил Сайрус, в глазах у него еще горел опасный огонек.
— Наглец! Ведете себя так, словно я вас чем-то обидела.
Сайрус надел темные очки.
— По-вашему, мне должно льстить, что, поцеловавшись со мной, вы чувствуете стыд и унижение?
По спине Юджинии опять поползли мурашки. Глядя в зеркальные стекла очков Колфакса, она поняла, что перед ней снова страж порядка, который вызывал безотчетное чувство опасности.
— Что вы сейчас делали? — требовательно спросила она.
— Я как раз собирался вам задать тот же самый вопрос.
— Вы первый начали.
— Странная фраза для взрослого человека. Я готов поклясться, что происходившее минуту назад было плодом взаимных усилий.
Да, Кол факс прав. Она никогда не пыталась снять с себя ответственность за свои действия.
— Согласна. — Юджиния нашарила очки и надела их с чувством огромного облегчения. По крайней мере теперь ее глаза тоже скрыты за непроницаемыми для взгляда стеклами. — Ради Бога, поехали отсюда.
— Поедем, как только найду ключи.
— Куда же они подевались?
— Наверное, упали, пока мы тут возились. Сайрус начал шарить руками по полу.
— Тоже мне сыщик, — пробормотала Юджиния, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды прохожих. — Даже ключи не можете найти.
— Вам никто не говорил, что женщин, которые не имеют обыкновения топтать мужское самолюбие, чаще приглашают на свидания?
— Один из моих бывших поклонников как-то сказал нечто подобное.
— Но вы не обратили внимания, да?
— Скажем так: поскольку мне не особенно хотелось продолжать наши встречи, я не видела причин для того, чтобы сдерживаться.
— Знаете, мне его немного жалко. — Раздалось позвякивание ключей. — А, вот они. — Сайрус выпрямился.
— Побыстрее, пожалуйста, — взмолилась Юджиния. — У меня и так уже ощущение, что мы с вами тут как животные в зоопарке.
Она уже собиралась застегнуть ремень безопасности, когда заметила в окне небольшой галереи на другой стороне улицы картину в рамке. Шок разом погасил и смущение, и гнев, и остатки сексуального возбуждения.
— Боже мой, Сайрус.
— В чем дело? — Зеркальные линзы очков угрожающе сверкнули. — Я пытаюсь завести чертов джип, а вы меня отвлекаете.
— Взгляните на ту картину.
Кол факс повернул голову в том направлении, куда указывала Юджиния.
— Которая из них? Их там две.
— Та, где изображен венецианский бокат шестнадцатого века на фоне зеленого стекла. В витрине «Полуночной галереи». Ну, видите?
— Вижу, вижу. Какая-то ваза с маленькой заостренной штучкой на крышке. И что?
— Клянусь, автор картины — Нелли Грант. Сайрус резко повернулся.
— Как, черт возьми, вы можете так уверенно судить?
— Мне доводилось видеть ее работы. Я же занимаюсь искусством, не забывайте об этом.
— Я думал, вы эксперт по стеклу.
— Так оно и есть. — Юджиния нетерпеливо пожала плечами. — Но ощущения, которые вызывают у меня картины одного и того же художника, в целом почти одинаковы, вне зависимости от сюжета.
— О чем вы?
Юджиния нахмурилась, раздумывая, как бы ей понятнее все объяснить.
— Видите ли, у картин любого художника всегда есть нечто общее. Это сродни… ну, скажем, голосу. Если вы один раз его услышали, то всегда будете узнавать.
Сайрус пристально посмотрел на Юджинию.
— Вы уверены, что картина принадлежит кисти Нелли Грант?
— Если это не одна из ее работ, значит, весьма искусная подделка. Но кто станет подделывать работу неизвестной художницы, чьи картины еще не представляют большой ценности с точки зрения коллекционеров? Кстати, насколько мне известно, Нелли так и не успела продать ни одной своей работы.
— Точно?
Колфакс снова взглянул на картину в витрине. — У меня над камином висит подарок Нелли. Она преподнесла его мне в тот день, когда погиб Дэвентри, — сказала Юджиния. — Картина входит в серию под общим названием «Стекло». Я готова прозакладывать все экспонаты Либрукского музея, что картина из той же серии.
— Ладно, не волнуйтесь. Может, «Полуночная галерея» занималась продажей картин Нелли.
— Если бы она начала продавать свои работы через какую-нибудь местную галерею, она бы мне обязательно сказала, — возразила Юджиния, потянувшись к ручке двери.
— Подождите, давайте все обговорим, прежде чем вы… — Сайрус не успел закончить фразу.
— Я хочу выяснить, когда и каким образом она попала сюда, — бросила Юджиния через плечо.
Сайрус пробормотал себе что-то под нос, без сомнения, не слишком для нее лестное. Захлопнув дверь, она направилась к галерее, пробираясь между припаркованными автомобилями. Зеваки, которые с удовольствием наблюдали за бесплатным спектаклем, уже рассеялись, принявшись за разглядывание витрин.
Сайрус быстро догнал ее и схватил за плечо до того, как она успела перейти улицу. Юджиния попыталась стряхнуть его руку, но, разумеется, тщетно. Избавиться от Колфакса — очень непростое дело.
— Первое правило детектива — сохранять спокойствие, — прорычал он ей в ухо.
— Не пытайтесь меня остановить. Я чувствую, что напала на след.
Сайрус крепче сжал пальцы, заставив ее идти помедленнее.
— Не забывайте о сделке. Если вы хотите, чтобы я помог вам выяснить, что случилось с Нелли Грант, вам придется делать по-моему.
— Ладно, я спокойна, — прекратила сопротивление Юджиния.
— Улыбайтесь, — тихо приказал он. — Старайтесь выглядеть обычной посетительницей магазинов и галерей, торгующих живописью, которая заметила на витрине нечто интересное.
— Поняла. — Юджиния выдавила улыбку. — Какие еще трюки мне следует освоить?
— Не бросайтесь сразу к той картине, поначалу сделайте вид, будто вас интересует другая, по соседству.
— Зачем попусту тратить время? А, понимаю. Вы не хотите, чтобы все было слишком очевидно, да?
— Вот именно.
Когда они оказались на тротуаре, Колфакс прикинулся заинтересованным чем-то в витрине «Полуночной галереи»и остановил Юджинию. Та искоса оглядела картину и нахмурилась, поняв, что не может разобрать подпись, маленькую, неразборчивую закорючку в нижнем левом углу холста.
