окончательное расписание Уикенда Легенд. Подумал, что ты захочешь быть в курсе, чтобы обновить сайт.
— Хорошо. Я обязательно об этом позабочусь.
— Ты лучшая, сестренка.
— Я знаю. Скоро увидимся. Пока.
— Подожди. Я хочу тебя ещё побеспокоить…
— Нет. Пока! — она отключилась, прежде чем Эдди успел сказать что-нибудь ещё.
Радио снова переключилось на круглосуточную рождественскую станцию, которая была включена до того, как звонок прервался, когда взгляд Ксандера метнулся в сторону.
— Уикенд Легенд, значит. Звучит интригующе. О каких легендах идёт речь?
— Бейсбол.
— А. Как Грегори, твой бывший.
— Джефф, — поправила она, зная, что это бесполезно.
Ксандер мог пожать дюжину рук в зале заседаний и запомнить каждое из их имён. То, что он не мог запомнить имя Джеффа, было сделано специально.
— Я работаю на общественных началах в «Зале славы бейсбола», — пояснила она.
— Очень социально-ответственная позиция с твоей стороны.
— Я стараюсь, — ответила она, когда GPS сообщил, что они достигли места назначения. — Мы на месте.
— Так и есть, — он повернулся к ней лицом, отстегнув ремень безопасности. — Хочешь зайти?
— Зайти? — спросила она. К нему домой?
— Да, — он кивнул, в его тоне слышалось веселье.
Нет. Ну, да. Она хотела. Но она не доверяла себе. Для её семьи у них слишком хорошо получалось делать вид, что они встречались. Её тело верило в это и хотело получить дополнительные бонусы, которые давало наличие настоящего постоянного парня.
— Или нет, — сказал он, его взгляд был похож на рентгеновский аппарат, сканирующий её сознание и все мысли, проносящиеся в нем, поскольку она так и не ответила ему.
— Я, э-э, лучше поеду домой. Ну, знаешь, чтобы обновить тот сайт.
— Ах, да. Легенды бейсбола не должны ждать ни одного мужчины… или женщины, — ему удалось сохранить бесстрастное выражение лица, но она не упустила насмешливого веселья в его тоне.
Как раз в тот момент, когда она испугалась, что он сможет назвать истинную причину её нерешительности — что она не могла устоять перед его телом, одетым в фланель, — он потянулся на заднее сиденье за сумкой.
Она наблюдала за тем, как он, держа сумку в руках, взялся за ручку и распахнул дверь.
Она стояла на тротуаре перед его зданием из коричневого камня — и, чёрт возьми, ей очень хотелось, чтобы он обернулся, потому что это было так же, как у Кэрри в «Сексе в большом городе», — и Ксандер заглянул внутрь.
— Спасибо за поездку и за выходные.
— Спасибо, что был так убедителен, — ответила она. — Считай, что твоя часть нашей сделки выполнена.
Его брови дёрнулись вверх.
— Посмотрим.
— Подожди, что?
Он не услышал её вопроса. Или проигнорировал его, захлопнув дверь. Она откинулась на сиденье и смотрела, как он поднимается по лестнице к двери своего дома, держа в руке ключи.
Что он имел в виду? Она поборола желание написать и спросить. Она была уверена, что его телефон всё равно разрядился, так как за время поездки он ни разу не взглянул на него.
Она ждала и наблюдала. И видела, как он распахнул дверь, быстро взмахнул рукой и снова закрыл её с другой стороны.
Не имея никаких причин оставаться на месте и смотреть на его дом, хотя ей очень хотелось дождаться, когда зажжётся свет, чтобы заглянуть в окна, она отъехала от обочины.
Завтра в офисе, когда Ксандер вернётся в городской режим, всё вернётся на круги своя.
Она надеялась.
ГЛАВА 18
Ксандер распахнул дверцу такси и высунул одну ногу, потом вспомнил, что в Нью-Йорке зима и, скорее всего, на обочине будет какая-нибудь грязь.
Он посмотрел вниз, и, действительно, там была слякоть. Перекинув ногу через неё, он благополучно ступил на тротуар и захлопнул за собой дверь. Довольный своей победой, пусть и небольшой, он с присвистом пробирался через поток пешеходов к двери офисного здания.
Там он остановился, так как его внимание привлёк звон колокольчика.
Было ещё рано, едва ли девять утра, но Санта-Клаус уже приготовился к этому дню.
Он звонил в свой колокольчик с энергией, которая, скорее всего, иссякнет к тому времени, когда Ксандер уйдёт с работы. Вероятно, это произойдёт где-то после шести вечера, если западное побережье не захочет пообщаться по Zoom во второй половине дня по их времени, забыв, что у него это будет уже вечер.
Но Ксандер уже достаточно раз входил и выходил из этой двери в декабре, чтобы понять: как бы поздно он ни уходил, Санта всё равно будет там. Он звонил в свой колокольчик, собирал монеты и мелкие купюры в городе, который никогда не спал.
Такая самоотверженность заслуживала определённого уважения. И как бы он ни ненавидел лишний шум в городе, где его и так слишком много, но собирался оценить его старания. Сегодня.
Было холодно. Не так холодно, как на севере штата, когда ветер, бьющий в его лицо, пока он мчался на снегоходе, был похож на ледяные кинжалы, оставляющие тысячи порезов на любом открытом участке кожи. Но всё равно стоять на улице целый день тоже должно было быть очень холодно, даже облачившись в красный бархатный костюм.
В Старбакс на углу он заходил всего несколько раз, потому что в комнате отдыха наверху был неплохой кофе, но сегодня он не отказался бы от капучино с дополнительной порцией эспрессо, дополнительной пенкой и посыпанного корицей. Мерри приготовила ему такой кофе у себя дома, и теперь, если его желание можно считать индикатором, он на него подсел.
Повернувшись, он направился к знакомому зелёному логотипу и толкнул стеклянную дверь. Когда бариста спросил, что он хотел, Ксандер заказал свой напиток, а затем сказал.
— Два таких, пожалуйста.
Схватив горсть пакетиков с сахаром и сахарозаменителем и сунув их в карман, он вынес два бумажных стаканчика на улицу и подошёл к здоровяку.
— Доброе утро.
Санта повернулся на приветствие.
— Доброе утро.
— Я подумал, что тебе не помешает выпить чего-нибудь тёплого. Здесь прохладно, — он протянул один стаканчик.
После недолгого колебания Санта взял его.
— Спасибо.
— О, подожди, — Ксандер засунул руку в карман и протянул мужчине разноцветное месиво пакетиков сахара. — Вот.
Санта поднял брови, опустил колокольчик и раскрыл ладонь, чтобы принять подношение Ксандера.
— Спасибо.
— И ещё кое-что, — Ксандер переложил кофе в другую руку и засунул свободную руку в другой карман. Он вытащил десятидолларовую купюру — сдачу с покупки кофе — и сунул её в щель красного чайника. — На еду.
На лице Санты, которое Ксандер смог разглядеть сквозь бороду, мелькнула тень удивления. Но, если честно, это выражение появилось с тех
