Она смотрела, как он вскочил в седло и провел Героя через серию разминочных упражнений. Верхом на лошади Нэд был неотразим. Это была его стихия.
Он готовил жеребца к полокроссу, который иногда еще называют регби на лошадях.
Ее поразило взаимопонимание между всадником и лошадью, каждый из которых был великолепным представителем своего вида. Нэд объяснил, что здесь не нужны ни хлыст, ни шпоры, а только команды, передаваемые через руки и ноги всадника. И любовь. Да, он любил свою лошадь. Как и свою собаку.
И как он будет любить своего ребенка.
Она отодвинула эту мысль на задний план, а вместе с ней и другую - а что, если бы Нэд любил ее? - и принялась устанавливать камеру на штатив. Он сказал, что, хотя все его лошади хорошо воспитаны и прекрасно обучены, ему было бы спокойнее, если она будет находиться за пределами арены.
Наконец она подала знак, что у нее все готово. Нэд галопом пустил Героя, тщательно контролируя последовательность поворотов. В глубине души она знала, что у нее получатся отличные снимки. Ей нравилось сочетание человека и лошади. Ее это вдохновляло.
Она никогда не разбиралась в лошадях, но теперь они ее просто заворожили. Ей даже нравился их запах - запах чистых, здоровых животных.
Нэд спешился и перемахнул через ограду. Фрейя не падала в обморок с того самого дня, когда в студии Хью появился Нэд, но сейчас, глядя на него - такого мускулистого, разгоряченного быстрой ездой, с капельками пота на лице и довольной улыбкой, - она едва не лишилась сознания.
Что было абсолютно неуместно. Как и ее чувства к нему. В ее организме и без того вырабатывалось изрядное количество гормонов, нарушающих процесс рационального принятия решений.
Нэд прекрасно вписывался в этот мир, в то время как она никогда бы в него не вписалась. Они были все равно что жители с разных планет.
Она подавила желание обнять его руками за шею и прижаться к нему.
- Блестяще, - воскликнула Фрейя. - Вы с Героем просто молодцы.
Нэд похлопал жеребца по вспотевшей шее.
- Он хорошо воспитан, умеет работать, и на нем приятно ездить.
Нэд передал поводья конюху, чтобы тот отвел жеребца в душевую и вымыл после тренировки.
Фрейя подумала, что ей бы хотелось вымыть Нэда.
Она покраснела, представив, как намыливает его тело.
Чертовы гормоны.
- Я принесла кое-что перекусить, - сказала она.
Несмотря на ослепительное солнце и ярко-голубое небо, день был холодный. Нэд накинул на рубашку легкую куртку, и они направились в зону для зрителей.
Это было красивое место. Вокруг арены росли эвкалипты, а рядом с местами для зрителей были посажены яблони.
Она принесла из дома печенье и два термоса - с кофе и чаем. Она теперь не могла пить кофе, которым обычно наслаждалась, - еще одно изменение, вызванное беременностью.
- Ты уже давно снимаешь лошадей, - заметил Нэд, - когда покажешь фотографии?
- Покажу, когда что-то получится. Для меня это совершенно новая тема.
- Ну а ты, конечно же, перфекционистка, - рассмеялся он. - Я уверен, что у тебя уже есть что показать. Кстати, моей матери очень понравились фотографии сада. Она сказала, что это самый лучший подарок, который она когда-либо от меня получала.
- Очень рада, - с улыбкой произнесла Фрейя. Она вложила в эти фотографии все свое сердце, больше стараясь угодить Нэду, чем его матери, как потом поняла.
- Кстати, мой отец подарил ей серьги с жемчугом.
Фрейя улыбнулась.
- Как мило. Видимо, он знал, какой у нее камень. А ты был на ее дне рождения?
- Конечно. Мои родители сейчас в Италии, но я слетал туда на пару дней. Они вернутся через несколько недель. - Он замолчал и поставил чашку на стол. - Знаешь, они будут на седьмом небе от счастья, когда узнают, что у них появится еще один внук.
- Но ты ведь им ничего не сказал? - Они договорились держать все в секрете даже от его родителей, пока не поймут, что это значит для них самих.
- Пока нет. Но они должны знать.
Она вздохнула.
- Я понимаю. Собственность, история, семья… все это часть наследия нашего ребенка.
Нэд молчал, и Фрейя поняла, что это был первый раз, когда она сказала «наш» ребенок.
- Да, это верно, - согласился Нэд и подумал, осознавала ли Фрейя значение того, что она сейчас сказала. До сих пор это был «ее» ребенок. - И это замечательное наследие, - сказал он. - Возможно, через несколько лет наш ребенок будет кататься на пони по этой же самой арене.
- Сколько тебе было лет, когда ты впервые сел на лошадь?
- Мне говорили, что, возможно, даже раньше, чем я научился ходить. В два года меня уже катали на пони. А в четыре разрешили ездить на нем самому. Под присмотром, разумеется.
- Вероятно, ты из тех, про кого говорят, что они родились в седле.
- Возможно. Но в седло можно сесть в любом возрасте… Почему ты спрашиваешь? - Он затаил дыхание, ожидая ее ответа.
- Я никогда не интересовалась лошадьми, но сейчас я ими просто очарована. Они такие красивые…
- А верхом ты не хотела бы ездить?
- Это, должно быть, что-то невероятное - чувствовать в лошади партнера.
- Я мог бы тебя научить, - предложил он. - После того, как…
- Как родится ребенок, - закончила она за него. - Возможно.
Она не спешила брать на себя никаких обязательств. Он сделал паузу, решая, как лучше подойти к этой теме.
- Почему ты так не любишь деревню?
Она помолчала.
- Знаешь, мне и самой это интересно. Возможно, потому, что я никогда не жила в деревне. Это - неизвестное… а я боюсь неизвестности.
Нэд вспомнил, как Уилл в свою первую ночь здесь никак не мог заснуть. Было очень темно и тихо, и это его пугало. В тринадцать лет все, о чем он мечтал, - это поймать попутку, уехать подальше и жить самостоятельно. Он тоже был птицей со сломанным крылом, пока Ручей Пять с Половиной Миль и любовь Хадсонов не подействовали на него своей магией.
- Может быть, ты боишься неизвестности, потому что каждый раз, когда тебя отдавали в другую приемную семью, ты попадала на незнакомую территорию? Наверное, это очень страшно для ребенка - постоянно жить в режиме адаптации.
- Может, и так. Во всяком случае, когда я наконец получила возможность сама распоряжаться своей жизнью, я цеплялась за все знакомое. Ричмонд, где я сейчас живу, находится рядом с Эбботсфордом, где я жила с бабушкой и дедушкой. В любое время я могу пойти туда и посмотреть на дом, где когда-то у меня была семья. Дом, конечно, изменился, но все еще стоит.
- Это своего рода потребность в безопасности. Вроде своего одеяла, как у дочери Уилла например.
