рядом с сумкой, аккуратно пересадив попугая на ногу. — Откуда?
— Украл, — не оборачиваясь, ответил я. — Из богатого дома, так что не переживай, купят себе еще.
Сделав круг по поляне и немножко по лесу, собрал коров как было и вернулся к отрывающему зубами от окорока мелкие кусочки — съел совсем немного, смакует — и довольно щурящемуся Лёхе. Рядом, на покрывале, столь же довольно щурился придавивший лапкой половину апельсина и зарывшийся в нее клювом жако.
— Ножик же есть, — осудил я отсутствие столового этикета.
— Я в твои вещи без спроса не полезу, — пожал плечами пацан, причмокнул и разразился вопросами. — А почему ты думаешь, что тебя убьют? За воровство что ли? Воровать плохо, но ты же у богача украл, как Робин Гуд! А Капитана Флинта — ничего, что я без тебя имя придумал, мне «Остров сокровищ» капец как нравится? — ты тоже там украл? Он меня вообще не боится! — последняя фраза сопровождалась предельно счастливой рожей. — А там еще много всего осталось? Если ты принес через пробой Капитана, значит и меня сможешь провести? — Отложив окорок, он хлопнул себя по ляжкам и предложил. — Давай вернемся и украдем что-нибудь еще! Я сильный, я много унесу!
Это трогательное желание выросшего в нищете ребенка тронуло меня до глубины души. Ощутив, как намокают глаза, я проморгался и сел на покрывало рядом.
— Ему же клетка нужна? — поспешил добавить он еще одну причину вернуться на ферму.
— Меня там «спалили», — покачал я головой. — Убегать пришлось. Пока мы здесь сидим, фермер вызвал полицию, они приехали на ферму и сейчас снимают отпечатки пальцев и смотрят на уходящие в никуда следы.
— А ты что, видишь, что там происходит? — восхитился он.
— Пиастры! — вставил в беседу свои пять копеек попугай.
— Это ты научил? — восхитился я еще сильнее.
Не Лёхой — попугаем, быстро освоил.
— Я! — гордо подтвердил пацан. — Так ты видишь или нет?
— Не вижу, — покачал я головой. — Просто что еще может произойти после ограбления?
— Может быстренько посмотрим и вернемся? — почти взмолился он.
— Я покажу, но только если ты поклянешься, что унесешь мою тайну в могилу.
— Чтоб я сдох! — с решительным лицом ударил он себя кулаком в грудь. — Но почему ты решил, что это так опасно?
— А ты когда-нибудь где-нибудь видел или слышал, чтобы кто-нибудь умел перемещаться через пробои? — спросил я его в ответ.
Подумав с полминутки, пацан просветлел и ответил:
— Я понял! Ты — такой один, и… — прервавшись, он закусил губу.
— Вот видишь, — развел я руками.
— Я поклялся никому не говорить, — отвел он глаза. — И я не расскажу. Но тебе надо рассказать Владимиру Ильичу.
— Кто это? — спросил я.
— Староста наш, — Лёха немного расслабился. — Оборотень, он умный, он придумает, что делать!
Добрый, наивный маленький волчонок.
— Я подумаю, а пока — не говори, ладно?
— Я же поклялся! — напомнил он, разломил для попугая еще один апельсин и поднялся на ноги, пояснив. — Чтобы не убежал. Мы вернемся, Капитан Флинт, никуда не убегай! — выдал птичке наказ. — У него крылья подрезаны, — поделился со мной результатами зоонаблюдений. — Как у кур — улететь не сможет.
— Puta! — прокомментировал жако.
— Я не гарантирую, что получится, — предупредил я, освободив сумку и поднимаясь на ноги. — Он-то птица, а ты — человек.
— Я — оборотень! — поправил Лёха.
— А оборотень что, не человек? — изобразил я удивление.
Развели, блин, расизм.
— Человек! — охотно подтвердил Лёха.
Комплексует.
— Только не убей никого, мы — грабители, но у нас есть честь! — пафосно выдал я наказ.
— Я людей не убивал и никогда не буду! — обиженно насупился он.
— Извини, — протянул я ему руку. — Пошли.
— Идем! — принял ее он.
Пробой пропустил нас обоих.
— Мы пришли? — тихонько шепнул Лёха, удивленно оглядываясь. — А почему так темно? Мы в подвале?
Не видит! Ни пятен, ни пространства. В глубине души шевельнулось что-то темное: если я сейчас отпущу его руку и убегу обратно в пробой, маленький оборотень останется здесь навсегда, медленно умирая от жажды и голода.
«Андрей, хватит, вернись, мне страшно!».
Содрогнувшись, я в полный голос ответил:
— Это — что-то вроде прихожей. Ты не видишь, но здесь столько пробоев, что мне не обойти их за всю жизнь.
— Я бы хотел посмотреть, — вздохнул он. — Куда нам идти теперь?
— Приготовься, там яркий солнечный день сейчас, — предупредил я. — И не убегай далеко.
— Готов! — решительно кивнул Лёха.
— Шагай! — велел я, и мы вошли в пробой.
И сразу же оглядеться — никого!
— Н***я себе! — ошалел от свалившейся на голову красоты всю жизнь проживший в сибирской деревне Лёха и жалобно посмотрел на меня. — Убегаем?
— Никого же нет, можно апельсинов нарвать, — предложил я.
— А мне складывать некуда, — расстроился Лёха, посмотрел на воду, блеснул глазами и мечтательно протянул. — Вот бы в море искупаться! — оглянулся на холм. — А где богатый дом?
— Там, — указал я туда же. — Побежали.
Пацан рванул вперед так, что я едва не потерял равновесие. Чертыхнувшись, высвободил руку.
— Извини, — раскаялся он.
— Нормально, — улыбнулся я.
Добежав до вершины холма, увидели ферму.
— Во люди живут! — присвистнул Лёха. — Но у нас лучше — у нас лес и речка есть! — проявил патриотизм.
— Дома всегда лучше, — нейтрально ответил я. — Теперь крадемся и прячемся за деревьями. Если нас кто-то увидит, хватай меня и быстро неси обратно, понял?
— Понял! — откликнулся он и похвастался. — Нас красться и людей носить Максим Николаевич на тренировках учил!
— Отлично! — похвалил его я.
Нам удалось благополучно добраться до забора, перелезть через него, и пацан обежал дом вокруг, заглядывая в открытые (!) окна, после чего поделился со мной выводом:
— Я никого не чую! А если кто-то будет подходить — услышу, если от окон далеко уходить не будем. Можно грабить!
Начали с кухни — в шкафу нашлись еще две сумки, и Вовка, демонстрируя потрясающую скорость, принялся за дело, опустошив холодильник и шкафчики. Навесив сумки на себя, он подхватил клетку левой рукой, присел на корточки и, похрюкивая от смеха, предложил:
— Садись на меня, добрый молодец!
Я не стал комплексовать и уселся Лёхе на плечи:
— А за что держаться?
— А вот! — выдал он мне правую руку. — Пригнись.
Я едва успел выполнить команду, и мой ездовой оборотень выпрыгнул в окно. В мгновение ока достигнув забора, перемахнул его и понесся вверх по холму.
— А в боевой форме еще быстрее? — спросил я.
— Намного! — не без гордости ответил Лёха и остановился.
Потому что прибежали — если бы я не держался за его руку обеими своими, меня бы сдуло. Он присел, я спрыгнул на землю и затащил его в
