самого бросили в подвале, в специально оборудованной для пыток комнате, которой пользовался их отец для наказания и устрашения, а позже и Викензо. Временами, Тео сам доводил брата до того состояния, когда тот вынужден был его наказать. До прошлого года, Викензо годами сдерживался, а Тео не мог прямо ему сказать, что иногда нуждается в боли, чтобы хоть что-то чувствовать. Это было бы признанием его слабости, а Гвидиче не выставляли свои слабости напоказ.
Теперь же, дожидаясь брата, он предвкушал все, что тот с ним сделает. Тео не любил собственную боль, предпочитая доставлять ее другим, но иногда она была необходима для ясности мышления. Он слишком сильно запутался в своих, обычно скудных, эмоциях. Мужчина пытался не думать о сестре или Эвелин. Пытался не дать ярости захлестнуть его. Но чем дольше он ждал, тем сложнее это становилось.
Викензо не появлялся. Это было не свойственно натуре Дона – ждать. Но Тео просидел в чертовой пыточной всю ночь, и, вероятно, большую часть следующего дня, но никто так и не появился. Он брал воду для питья из крошечной ванной зоны, обустроенной в углу, но настойчивый голод лишь ухудшал его настроение. В конце концов, Тео не выдержал напряжения и выплеснул его на стены, избивая их до крови и разрывов кожи на костяшках, пока окончательно не выдохся. Вот тогда-то, и открылась входная дверь, являя его брата, который выглядел на удивление собранным и невозмутимым.
– Я вижу, ты готов поговорить, Теодоро, – спокойно сказал он, закрывая за собой дверь и присаживаясь на стул, который принес с собой.
– Как Виви?
– Почти в порядке, – сжав челюсть, ответил Викензо. – Не благодаря тебе.
– Почему ты хотел меня убить?
Тео презирал себя за слабость, но то, что волновало его больше всего, само вырвалось изо рта, стоило увидеться с Викензо воочию. Он был и братом, и отцом. Наставником. Голосом разума, держащим его на плаву. Долгие годы. Тео обманывал себя, когда думал, что сможет покончить с ним. Потому что он не мог.
– Я тот, кто задает вопросы, – помедлив, сказал брат. – Ты причастен к тому, что случилось с Бьянкой?
– Нет, – отрезал Тео. – Я вез ее в больницу. Авария – не моя вина.
– А то, что случилось с Виви? Это тоже не твоя вина, Теодоро? Зачем ты похитил невесту Виктора?
– Потому что, блядь, я хотел ее! Ты думаешь, я бы променял сестру на киску, знай я о последствиях?
– Не знаю, Теодоро. Я…
– Перестань строить из себя Дона! – сорвался он. – Ты можешь просто быть моим братом один день? Перестать обращаться со мной, как с солдатом?
– Мой брат не пытался бы прикончить меня, чтобы занять мое место, – начиная злиться, прошипел Викензо.
Тео рассмеялся от иронии его слов.
– Я и так Дон, Энзо, – с превосходством сказал он. – Мне не нужно убивать тебя, чтобы забрать то, что принадлежит мне по праву. Я просто никогда этого не хотел.
– О чем это ты? – напрягся брат.
– Не играй со мной! Я долго думал над твоими мотивами, пока, в конце концов, не пришел к истине. Не только Джо, но и ты сам хотел избавиться от меня, потому что я представлял угрозу твоей власти. Ты настолько плохо меня знаешь, Викензо? Я никогда не хотел быть Доном. То, что ты считаешь привилегией, для меня лишь бремя. Я никогда не бросил бы тебе вызов.
– О чем ты, черт возьми, говоришь!? – зарычал Викензо, подскакивая к нему и хватая за грудки. – Тео!
– О том, что ты всего лишь ублюдок своей матери, – выплюнул он.
Мужчина отшатнулся от него и сделал несколько шагов назад. Шок, отразившийся на лице Викензо, убедил Тео, что тот не знал, что его отцом был не Марко Гвидиче, а один из его солдат.
– Джо? – скрипучим голосом спросил он и Тео кивнул, чувствуя неимоверное облегчение.
– Ты собираешься меня убить, Энзо? – задал он встречный вопрос, на что брат размахнулся и двинул ему в челюсть, чуть не сломав ее.
Тео отшатнулся и выплюнул выбитый зуб и кровь, разражаясь лающим смехом.
– Джо нас всех поимел, не так ли?
Викензо не разделил его веселья.
* * *
– Виви уже осмотрели? – спросил Тео некоторое время спустя.
Они все еще находились в подвале, сидя рядом друг с другом на полу и молча уставившись перед собой. Викензо обдумывал то, что узнал, и Тео не мешал ему, но прошло уже больше двадцати минут, а голод все настойчивее давал о себе знать.
– Она в относительном порядке, – откашлявшись, ответил брат. – Отказывается уходить от малыша.
– Он ее…
Вопрос повис в воздухе. Викензо сжал кулаки и откинул голову назад, на стену за собой, прикрыв веки и плотно сжав губы.
– Она не дала осмотреть себя внизу, – сквозь зубы ответил он. – Я не смог ее убедить. Пришлось позвать Стеллу, возможно ей удастся. Девочка утверждает, что она в полном порядке.
Стелла была тетей его жены Бьянки и она также была единственной женщиной, кроме самой Бьянки, которая имела влияние на Виви, так как с детства знала ее и была ей ближе, чем остальная прислуга. Бывшая когда-то их семейным поваром, Стелла уволилась незадолго до свадьбы Викензо и Бьянки, но продолжала поддерживать общение с Виви, особенно теперь, когда из больницы сын ее племянницы вернулся без своей мамы.
– Я никогда не прощу тебе этого, Тео, – сказал Викензо, не глядя на него. – Я не собирался убивать тебя, даже когда поверил в твою вину, но то, что ты сделал с нашей сестрой…
Он внезапно рассмеялся.
– С твоей сестрой, я полагаю. Я ведь вам никто.
– О, я тебя умоляю! – закатил глаза Тео. – Ты сейчас будешь разыгрывать карту несчастного приемыша?
Викензо повернулся к нему, судя по выражению лица, начиная злиться.
– Не горячись, – подняв руки, сказал Тео. – Я понимаю всю серьезность ситуации. И, что бы ты не думал, я жалею о том, что сделал. Вивиана не должна была пострадать из-за моих действий. Однако, теперь, когда она дома, мы должны сделать все, чтобы помочь ей. Нанять психотерапевта, например. И уж точно мы не должны говорить ей о том, что узнали.
– Она все равно узнает, – сказал Викензо. – Я не могу уйти просто так, не сказав людям правду.
– Какого черта!? – поняв его замысел, разозлился Тео. – Думаешь, я хочу быть Доном? Я никогда, блядь, этого не хотел! И только потому, что тебя задело то, что Марко не твой отец, не дает тебе право спихивать на меня свои обязанности!
– Гвидиче всегда правили Фамильей, –
