Вот и проверю сам себя.
Раскрыв конверт, я медленно выдохнул и достал карточки.
Первым был лист бумаги с подписью от руки:
«Князь и княжна Муниса уже заявили свои права на трон. Отбор с молодняком смешон и бессмыслен.
Но раз ты хочешь устроить цирк и угробить мелкоту, давай. Представляю доказательства, что я выбрал себе истинную и подтвердил участие».
Значит конверт для Арса. Хорошо. Наверно.
Я отложил письмо и взглянул на фото. Моя девочка. Бледная, едва живая, судя по взгляду, безразлично смотрит в сторону. Она сидит за столиком в каком-то ресторане. Свечи, бархат, на ней открытое платье, надетое поверх бинтов, стягивающих ключицу. На тарелке нетронутые рёбрышки.
Сердце сжалось. Если она не прикоснулась к мясу, дело совсем плохо.
Следующий снимок: он держит её за руку и что-то шепчет на ухо. Возвышенный романтик, блин.
Третий: целует её, а я не могу оторвать взгляда от салфетки, которую Алина сжимает в кулаке, будто это помогает.
Глаза заволокло красным. Вот я сижу на диване, а миг спустя вскакиваю и переворачиваю его. Фотографии кружат в воздухе, будто снежинки.
Не хотел смотреть, но взгляд то и дело цеплял то чужую ладонь на бедре моей, (МОЕЙ!) жены, то момент, как Поль мнёт её губы со смазанной помадой большим пальцем.
Комната поплыла. Зверь, которого я так долго пытался сдерживать, вырвался наружу. Рубашка треснула, по позвоночнику прошла волна боли, которая только распалила ярость. Треск стекла и я приземляюсь на мягкий мох уже четырьмя лапами.
Убью.
Я найду его и убью.
Сейчас!
Набирая скорость, я едва успевал уворачиваться от появляющихся перед носом деревьев. Лёгкие наполнились запахом ночи, хвои и охоты. Я выслежу его.
Убить. Такое не решить миром. Я хочу крови. Я получу её. Любой ценой! Порву. Убью. За неё.
Из горла вырвался протяжный, полный ярости и тоски вой. Я так долго держался, отгораживаться от осознания, что моя истинная пара сейчас не со мной, в опасности. Что я могу её потерять!
Рядом мелькнула юркая тень, но я не обратил внимания. У меня не было времени на глупости.
Нужно добраться до дворца, и заставить ВЕСЬ Мунис искать эту тварь. Скользкий урод. Думает, я не достану его? Ха!
В бок ударилось длинное более мелкие туловище, и я рассмотрел рыжую шерсть.
Это Арс!
Лис снова врезался мне в бок и сделав прыжок вперёд, цапнул за шею. Не больно, но ощутимо. Не мешай.
Я рыкнул на него и, увернувшись от следующего выпада, побежал быстрее. Арс прыгнул мне в лапы, вынуждая остановиться, и вскинул узкую морду с горящими зелёными глазами. Мол, погоди. Смотри на меня.
Собирался уже прогнать его приказом, но старая привычка сперва подумать, потом сделать, подарила паузу.
Что я делаю? Бегу в Мунис раньше времени? Собираюсь спалить всю легенду? Мы ходим по тонкому льду. Даже то, что Арс пришёл ко мне, ставит всё под удар всё.
Отступил. Он прав. Я вспылил. Это было глупо.
Удостоверившись, что я успокоился, Арс боднул меня лбом в шею, показывая поддержку, а после показал взглядом в сторону хижины. Да, конечно, идём.
Мы побрели обратно. Сколько я пробежал? Путь тут неблизкий.
Тащиться было тяжело. Ярость отпустила и теперь у меня болело абсолютно всё.
Кажется, я дополнительно сломал себе парочку костей. Идиот.
Арс то и дело оглядывался на меня, потом остановился и, дождавшись, когда я дойду, прижался к боку, помогая удерживать равновесие. К счастью, вскоре показалась избушка.
Когда вошли мы оба обернулись обратно. Арс нашёл сменную одежду и помог одеться мне. Потом закрыл ставни, чтобы с выбитого окна поменьше сквозило и, подкинув в камин дров, усадил меня на вновь поставленный на ножки диван.
— Я соврал, — сказал он и принялся подбирать фотографии. — Я точно знал, что тебе стоит их увидеть. Но вовсе не для того, чтобы помучить тебя. Алина импульсивная, эмоциональная, но не глупая. — Он аккуратно сложил всё в одну пачку. — А значит, на этих фотографиях однозначно есть то, что должно ей помочь. И кто, если не истинный отыщет знаки? — Арс протянул пачку мне. — Теперь смотри ещё раз и ещё. Ты должен найти подсказку, как нам отыскать Алину.
— Тебе нужно привязать меня и надеть наушники. А ещё лучше оглохнуть, чтобы я не мог приказать отпустить меня.
Арс посуровел.
— Марк, это всё замечательно, но есть только два вариант. Либо ты поддаёшься боли и запарываешь весь план, обрекая Алину на вечное общество психопата, либо берёшь себя в руки, и мы продолжаем двигаться к победе над этой мразью, — глаза лиса снова сверкнули как две изумрудные луны. — Решать тебе.
— Ты знаешь, что я решил.
Глава 25
Как же я ненавижу этого маньяка! Псих и извращенец! Запер меня не пойми где, похоже на комнату отеля. Огромная кровать, на которой можно пятерым поперёк спать, кожаный диван с тяжеленным стеклянным столиком да шкаф, в котором висела пара платьев, оставшихся с похода в «ресторан».
От кровати я старалась держаться подальше, особенно когда этот ублюдок здесь. Поль усадил меня на диван и говорил с кем-то по телефону. Его рука раздражающе морозила моё колено, то и дело поглаживая его.
Он вообще делал со мной всё, что хочет. Радовало то, что «работал» Поль не меньше Марка и много времени проводил вне этой комнаты, но легче от этого не было. Думаю, от самого страшного меня пока спасало только моё состояние. Видимо, бинты на полтуловища да периодическая рвота из-за сотрясения помогали мне быть менее привлекательной. Ура!
Но всё же что-то делать надо.
Поль снова погладил меня по коленке и взбесил даже больше, чем я ожидала от самой себя.
— Лапы убрал! — я смахнула его ладонь с колена и выхватив телефон, крикнула неизвестному собеседнику. — Поль меня похитил, насилует и убивает!!! Даже не думайте работать с ним!
Да, это было бесполезно. И да, я это сделала только чтобы его выбесить.
— Я перезвоню, — сказал Поль, без усилий отобрав телефон и больно сжав моё запястье. — Да, ещё воспитываю. Пока не надо, но, если что да. Отвезу к тебе. Она ещё ранена, может не выдержать.
Затем отключился, швырнул телефон на столик и посмотрел на меня.
— О, так ты у нас воспитатель? — фыркнула я раньше, чем он успел открыть рот. — Или нянь? Мэри Поппинс в брюках, да? Так может раскроешь свой волшебный зонт да свалишь наконец из моей жизни?
— С чего бы? — искренне удивился он. — Но твоя строптивость становится утомительной.
— Ой, как невежливо с моей стороны утомлять больного на голову. Прости. Знаю, к тебе же надо проявлять сочувствие, — я потёрла пальцем глаз, изображая слёзы. — Какая плохая пленница, да?
