с одной восхищённой ведьмы на другую.
Котяра, который на самом деле дух и который уже не котёнок, потому что магией отъелся, досадливо сплюнул, оставил попытки перегрызть магические прутья, недобро глянул на Риагана, хмуро посмотрел на нас и мрачно сообразил:
— То есть ни поглотить, ни обойти?
Ведьмы глянули на него, не в такт покачали головами и снова уставились на некроманта, как на божество.
— Ведьмы, время, — ему наше обожание решительно не нравилось. — Или вы предлагаете вашей Верховной вот это, — мрачный кивок на клетку, — подсунуть и держать в состоянии неадекватного восхищения, пока вы ноги делаете?
Да, после такого мы быстренько вспомнили, что у нас тут вообще-то важное дело и времени мало, смутились, даже Дарёна, но именно она тут же и буркнула:
— Верховную таким не возьмёшь.
— Риаган, иди сюда, — позвала уже я, — встань здесь, Илиавьера пока не выпускай.
— И не собирался, — обрадовал некромант, занимая место, на которое указали, и оглядывая нас троих внимательно и настороженно.
— Вот вы гады, — дух обиженно на упитанную попу плюхнулся. — Еська, ну как у тебя совести хватает, а? Да я же ради тебя артефакты разорять пошёл, чтобы у тебя энергию не выкачивать. Всю тебе оставил, немощной, а ты что?
Кот меня укорял впервые. И вид у него был такой жалобно-обиженный, и глаза большие голубые смотрели умоляюще, прямо в душу же заглядывал.
— Заткнись, — хмуро велел ему Риаган и добавил уже вежливее, обращаясь ко мне, — Есения, он тебе и Луну с неба пообещает, ты только слушай.
Да, действительно, что это я?
Кивнула, выдохнула, кивнула ещё раз девочкам, говоря, что готова, и мы приступили к быстрой внимательной работе.
Дарёна переносила точки привязки на Риагана, я ползала внутри собственных магических потоков и снимала защиту, Стася двигалась следом и обследовала открытые участки на предмет оставшихся двух якорей привязки духа. Илиар сопел и пыхтел, некромант молчал, сложив руки на груди и наблюдая за нашими манипуляциями.
Второй якорь отыскали быстро, с третьим тоже не возникло никаких проблем. И пока Станислава распутывала найденное, а Дарёна переносила и фиксировала энергетические якоря в ауре некроманта, я, ничем не выдавая своих действий и нагло пользуясь тем, что Риаган ничего не видел, принялась за… не совсем честное, если быть откровенной.
Маленькие ведьминские хитрости, по одной ничего особенного, как песчинки, но и великая пустыня Хайрасса из песчинок состоит, так что… Так что я понадеялась, что о моих действиях просто никто никогда не узнает. Ну кроме девочек, но за них я не переживала.
И, потянувшись, ловко и легко, играючи завязала узелок на одном из энергетических потоков некромантского источника, но не перекрыла, а, наоборот, чуть-чуть усилила и ускорила движение. Ничего незаконного, и никакой моей магии, лишь задействовала ту часть внутренних сил Риагана, доступа к которым он сам не имел.
Касание — и создание крохотного, ничего не значащего энергетического резерва, в который тут же перетекла и навеки запечаталась капелька, всего лишь капелька магии лорда Эрхэта. Мелочь, но выгорание Риагану больше не грозит.
Движение — и пробудились каналы целительской, портальной и воздушной магии, которые спали в крови некроманта. Значит, где-то в его роду отметились представители этих направлений, и дар с кровью передался Риагану, но спал и никогда бы не проснулся, потому что первым пробудился некромантский, а за ним был насильно пробуждён дар боевой магии. Я ничего не усиливала, лишь предоставила лорду Эрхэту возможность в дальнейшем, если у него появится желание, путём долгих малоприятных тренировок развить эти три направления. Лишним не будет, но и за него я решать не стала — захочет, воспользуется.
И ещё ряд простых прикосновений, чтобы ускорить регенерацию и усилить сопротивляемость внешнему воздействию.
Ничего запрещённого.
Ничего, за что мне было бы стыдно.
Но много того, за что та же Верховная настучала бы по лбу, потому что помогать малознакомому магу — последнее дело. Она сама такое только с мужем и старшими сыновьями проворачивала, потому что «ты на благо стараешься, а они во вред используют».
Надеюсь, она никогда не узнает. Ни она, ни кто-либо из старших ведьм, которые меня знают и могут догадаться, кто именно конкретно этому некроманту помог.
Мы справились быстро, минут за десять всего, но на завершающем этапе я неожиданно пошатнулась. Ощущение такое, словно из груди единым махом вытащили что-то большое и очень важное, на месте чего осталась зияющая пустота и усталость.
— Ох, — выдохнула тихо, ощущая, что меня мгновенно приобняли за талию.
— Держу, — серьёзно произнёс оказавшийся рядом некромант и тут же с тревогой спросил: — Стоять можешь?
— Стою, — ответила слабо и улыбнулась.
Под моим взглядом Риаган попытался чуть расслабиться, но хватки не ослабил и с мягким укором сказал:
— Ты и в прошлый раз стояла, а потом без сознания грохнулась.
Подумала, что это действительно аргумент, и в прошлый раз всё внезапно случилось, значит, существовал риск повторения.
— Ладно, держи, — согласилась милостиво, почему-то улыбаясь шире.
И Риаган улыбнулся в ответ, глядя на меня так, словно я была чем-то удивительным, и это одновременно и нравилось ему, и вызывало лёгкую растерянность. Он будто сомневался, с какой именно стороны ко мне подойти. Не буквально, конечно.
— Нужно сообщить лорду Содману, что необходимости вызывать Верховную больше нет, — вторгся в наше маленькое общее счастье голос Дарёны.
Но ощущение чего-то большого и волшебного даже не поколебалось. Мы так и продолжили стоять, с улыбками глядя в глаза друг другу. И не знаю, что видел Риаган, но я словно тонула в этой удивительной тёмной зелени, представляя себя где-то среди тёплого леса летним днём, и вокруг так хорошо, спокойно, радостно, и птички поют, цветы цветут, сочные ягоды на кустиках так и манят, и бельчата с интересом подглядывают, и…
— Потанцуешь со мной? — неожиданно предложил некромант.
Мы танцевали половину ночи, у меня практически не было сил уже ни на что, голова слегка плыла от хмеля и лишения тех сил, что Илиар себе забрал, но я почему-то улыбнулась шире и согласно кивнула.
Риаган Эрхэт просиял от радости. Засверкали значительно ярче его глаза, стала запредельно широкой счастливая улыбка, посветлело лицо, сам он подобрался, выпрямился, и быстро произнёс:
— Я к Содману, вернусь через минуту, встретимся, — но оборвал сам себя, скользнул по мне взглядом, вновь посмотрел в глаза и передумал, — нет, лучше подожди меня здесь, вернёмся в зал вместе. Не хочу, чтобы ты потеряла сознание где-нибудь на лестнице.
Хотелось сказать,
