не у меня одной.
– Какая разница? – голос мужчины дрожал. Возможно, он плакал.
Я и сама с трудом сдерживала слезы: после всех пережитых смертей, казалось, уже ничто не способно поколебать мое смиренное принятие происходящего. Но нет. То, как ужасно погиб этот человек, пусть он и произвел на меня неприятное впечатление… Такой смерти никто не заслуживает.
– Все, что нам остается, – цепляться за жизнь, – я заставила себя ожесточиться и настойчиво толкала сверток штурману в руки. – Не думай о случившемся. Сейчас намного важнее, чтобы системы обогрева этого скафандра работали. – Подняв глаза к небу, куда тише добавила: – Это место… оно жуткое. То ультразвук, то внезапная темнота, хотя лишь недавно наступило утро. И странный снег… Накануне ничто его не предвещало. Другой теплой одежды не предвидится, а с заходом розового светила снова похолодало. Что с климатом на этой планете? Вдруг дальше будут заморозки?
Игерь ко мне прислушался и, пересиливая рвотные позывы, кое-как на ощупь очистив скафандр от ошметков чужой крови, наконец оделся.
– Они с ним это сделали?
Говорил он глухо, но дрожал уже ощутимо меньше. А неприязненное поеживание легко было объяснить воспоминанием о судьбе, постигшей предыдущего владельца скафандра. Ясно же, о ком речь…
– Не они. – У меня сомнений не было. – Те, кого они убивали, после смерти выглядели иначе. Да и зачем бы амиотам утром интересоваться его гибелью, если сами это устроили? Планета сама по себе гибельная. Или ты забыл сообщение переселенцев-колонистов?
– Амиоты куда большее зло, чем вся планета! Думаешь, почему ничто здесь не может их сокрушить? – Игерь не унимался.
Под влиянием согревающих систем его озноб прошел, темнота, дарующая условное уединение, никуда не исчезла, проголодаться мы еще не успели. Оттого весь свой пыл штурман направил на обличение врагов в моих глазах. Только я была с ним не согласна.
– Потому что идиоты ученые создали их такими! – запальчиво напомнила о реальных обстоятельствах. – И амиоты в этом точно не виноваты.
– Троя, я уверен, что в плену мы погибнем. И следующим буду я!
– Прекрати паниковать, – поспешила оборвать собрата, догадываясь, что оставшиеся в лагере монстры нас слышат. – Наша задача – держаться к ним ближе и не допускать ссор. Ясно же, что на этой планете безопаснее рядом с ними. А мы с тобой первые земляне, оказавшиеся в таком гиблом месте. Мало того, оставшиеся в живых! Следует сосредоточиться на этом, – продолжила тихо, надеясь, что к штурману вернется способность спокойно рассуждать и он меня услышит. Как скоро появится Седьмой? Возможно, у меня совсем мало времени.
– В каком смысле сосредоточиться? – удивился непонятливый собеседник.
– Надо собирать информацию! Узнать больше о планете. Вчера, засыпая, я подумала, что неплохо бы начать вести дневник, описывая события и местные явления. В скафандрах есть система фиксации.
– Пфф, – почувствовала, как землянин отмахнулся. – Зачем? Эти данные сгинут здесь вместе с нами. Впрочем, – он запнулся, но все же продолжил после небольшой паузы. – Ты наверняка проживешь дольше. Только будешь ли этому рада?
– На что ты намекаешь?
Штурман снова поднял неприятную тему? Сглотнув, невольно подумала: вчерашние измышления на мой счет для третьего пленника плохо закончились.
– Ты же заметила, – Игерь заговорил немного о другом лихорадочным голосом, выдававшим абсолютную убежденность. – Этих их самок… Их меньше! – в темноте он нашарил и судорожно стиснул мою руку, будто желал обратить на свои слова особое внимание.
– Пожалуйста, – умоляющим тоном пытаясь вразумить собеседника, и я сжала ладонь мужчины, – не стоит болтать о таком…
Ощущение опасности усилилось, мне совершенно не хотелось обсуждать наших пленителей. Повода заподозрить их в сердечности не было, так к чему гневить лихо? Но Игерь словно обезумел, продолжая напрашиваться на проблемы и упорно настаивать на своих выводах.
– Их создали с прицелом на размножение, это же очевидно, раз есть женские и мужские особи. Но женских меньше, – шепотом разглагольствовал он, заставив меня посреди стылой от выпавшего снега поляны вспотеть от ужаса. – На всех не хватит.
Еще во время полета со всей очевидностью уяснив, что амиоты не осознают причин свойственной нам разнополости, я меньше всего желала просвещать их. И без вчерашних скабрезных намеков военного сама беспокоилась из-за манеры Седьмого держать меня при себе, потому и гасила любые мысли на сей счет, уверившись в его способность слышать невысказанное.
Идея, что я могу нравиться этому существу, нравиться как женщина, казалась мне абсурдом. Какие симпатии к еде?! Откуда взяться понятию о симпатии у тех, кто не знаком с самой возможностью чувствовать и испытывать эмоции? Да, им создали тела. Но что такое тело без души? Субстанции, которые ученые вселили в искусственно созданные оболочки, несомненно, разумны, но совершенно бесчувственны.
А оболочки очень впечатляющие! Они сбивали с толку, пугая, но и пробуждая некий интерес. Поражали воображение. То, что выдержали эти тела, впечатляло. Амиотов создали неуязвимыми, с массой способностей. И, как совершенно правильно заметил Игерь, одной из них является возможность размножения. Только пусть амиоты никогда об этом не узнают!
Радуясь отсутствию Седьмого, невольно оглянулась, забыв о темноте и подспудно желая удостовериться, что он не услышит.
– Эй, – спешно перебила штурмана, сообразив, к чему ведет соплеменник. Еще и схватила его ладонь второй рукой, судорожно ее подергав. – Так что насчет наблюдений за планетой? Про ультразвук надо в первую очередь записать. Это фактор, существенно влияющий на нам подобных. Что мы уже знаем?
– Отбрось эти бредни, – сердито посоветовал Игерь и, словно не замечая, что делает, накрыл мою руку своей. – Если мы каким-то чудом сможем выжить и добраться до своих, нам достаточно будет сообщить: эта планета – самое гиблое место во вселенной. На этом все!
– Добраться до своих? – повторила на автомате, сраженная словами штурмана.
Насколько же разные у нас мысли! Я себе думать об этом запретила, еще во время полета решив, что прошлое потеряно навсегда. Отныне оно так же далеко от меня, как эта планета от Земли. Все равно что в другой реальности. Мне казалось, теперь у нас одна задача – приспособиться и выжить здесь.
– Должен быть способ! – с убежденностью фанатика зашептал Игерь. – Я тут подумал…
– Да заткнись уже! – Не выдержав, оттолкнула мужчину, оборвав на полуслове.
Стало страшно, что он просто обезумел! И погибнет прямо сейчас из-за сдавших нервов.
– Троя… – Игерь снова подался ко мне и, ткнувшись губами в ухо, упорно пытался что-то прошептать, но я отшатнулась.
– Амиот возвращается!
О том, кого именно я подразумевала, двух мнений не было. Слова стали попыткой устрашить штурмана, заставить замолчать. Но, уже произнеся завуалированную угрозу, вдруг поняла, что реально ощущаю необъяснимое наитие – Седьмой где-то
