Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
сил у кьярда все меньше. А победить любой ценой, в том числе смертью Василиска, не хотел. К тому же, особенность дара Ирмера дала свои плоды. За все противостояние нашей схватки, которая длилась довольно продолжительное время, я медленно, но неотвратимо стал восстанавливаться. Тогда как генерал все больше себя исчерпывал.
И наконец я дождался. Увидел брешь в обороне Экзарха. Крохотную огреху в наполненности формы Падшего. Почти незаметную песчинку, которая могла превратиться в грозную пылевую бурю.
На краткий миг, когда Чернонос ослабил давление, когда луч истончился, чтобы ударить снова, я направил все силы на эту песчинку. Я буквально взял ее своими невидимыми пальцами, будто бы даже поднял перед собой. И внезапно осознал, что примерно представляю строение формы оскверненного заклинания. Поэтому не задумываясь влил в нее свою силу.
Простейший прием, которому учат в лицее на первых уроках. Если ты сильнее противника или равен ему в магическом потенциале, то нужно влить свою силу в его форму. И тогда заклинание будет разрушено.
Когда Экзарх начинал этот поединок, казалось, исход его был предрешен. Но теперь мы стояли друг напротив друга. Слабеющий генерал и мальчишка-смертный, который только что впервые разрушил заклинание высшей черной магии.
Казалось, сам ветер на мгновение застыл в ужасе. Испуганно замер под ногами скрипучий снег. И вечная тьма расступилась, чтобы посмотреть на наглеца, нарушающего все законы этого мира.
Экзарх тяжело поднял свою правую руку. Ею он указал на меня, затем коротко бросил остальным Падшим:
— Убить!
— Нет! — громко крикнул я.
Сам не знаю, что на меня нашло. Несколько фигур двинулось по направлению ко мне. Некогда сильные тошкены своего мира, но теперь блеклые тени самих себя.
Я поднял руку, создавая знакомую форму Плети. Однако на ходу добавил в нее несколько новых элементов. Только что подсмотренных. А после взмахнул наотмашь.
Свитые меж собой магические веревки, подернутые силой привычной и силой только что обнаруженной, разрезали нечто, когда-то бывшее плотью, будто нож бумагу. Падшие не вскрикнули, но повалились замертво. Теперь уж точно замертво.
Я же поднял голову и еще раз оглядел собравшее и чуть поредевшее воинство. Что-то изменилось. Я чувствовал, ощущал кожей, хоть и не понимал, что именно.
— Убить! — чуть ли не вопил Экзарх.
На сей раз я даже не ответил. Не пришлось. Тени замерли, ощущая свою ничтожность. Никто из тошкенов не шелохнулся. Кроме, разве что, Черноносого. Он знал, что сейчас произойдет. Хотя и не принимал этого. Более того, Экзарх не смог осознать, как это получилось. В какой момент все перевернулось с ног на голову. Не понимал и я. Однако сейчас подобного и не требовалось.
Копье, наполненное тьмой, с невероятной легкостью вошло в грудь генерала Падших. Он схватился за рану, не сводя взгляда с меня. В его глазах читалось негодование, неистовая злоба и страх. Он видел тонкую черную нить, идущую от Копья ко мне. И я не стал томить Экзарха. А выдернул эту нить, забирая остатки жизни из этого создания.
Десятки Падших смотрели на меня безмолвно, словно глядя на подопытного кролика. Мол, что он выкинет еще? Я же понял, что не справляюсь. Грудь полоснуло невидимыми клинками, и внезапно силы стали покидать меня уж слишком стремительно. Да что же, черт возьми, такое происходит?
Жалобно заржал рядом кьярд, ощущая мое состояние. Ощущая скорую беду. Я же из последних сил оглядел замерших тошкенов. И не произнес, прорычал:
— Вон!
Не сразу, но они пошли. Стали медленно растворяться во тьме, убираясь к своему мерзкому хозяину. Тому, у кого еще было достаточно сил.
И лишь когда скрылась последняя пара глаз, я облегченно упал на снег. Накатила такая усталость, с которой нельзя было совладать. Надвигался сон, которому невозможно противиться. Остатками сознания я понимал, что нельзя спать. Однако сделать уже ничего не мог.
Глава 10
— Даже забавно глядеть на эти тщетные попытки, которые они предпринимают, не понимая основных принципов бытия.
— Я слышу нотки тщеславия в твоих словах. Ты же не смеешься над слепым, только что родившимся котенком. Поменьше пренебрежения, как и всяких эмоций. Вспомни, давно ли сам был смертным?
— Кажется, целую вечность назад. Простите, Сирдар, Вы как всегда правы.
— Нельзя быть правым всегда. Лучше посмотри, как он?
— С его телом все хорошо. Как я и говорил, пусть чуть несдержанно и витиевато, смертный взял на себя слишком много Потока. Учитывая, что оболочка уже находилась в весьма плачевном состоянии, это чуть не привело к ее полному разрушению. Если бы не мы…
— Все, что случается, не случайно. Если мы его спасли, значит, так было нужно.
— Да, Сирдар, Вы правы.
Состояние было странное. То, что мне удалось выжить, я понял еще секунд двадцать назад. Просто продолжал лежать с закрытыми глазами. А что? Если эти два мужичка треплются, чего им мешать? Болтун — находка для шпиона. Мне же информация сейчас — как воздух.
Если судить по голосам, то обсуждающих меня можно было обозначить как Молодой и Старый. Первый вроде ученика, несдержанный мальчишка, скорее всего. Говорит звонко, громко, поспешно. Второй — его полная противоположность, слова тягуче растягивает, при этом хриплый голос не раздражает. Совсем. Прям, какой-нибудь кунг-фу мастер на пенсии. И что несомненно — это эфери. Других здесь быть попросту не могло.
Я подождал еще немного, и удостоверившись, что эти двое наговорились, открыл глаза. Ну, и немало удивился.
Старик оправдал все ожидания. Невысокого роста, лет около шестидесяти, европеец с мелкоморщинистым типом лица. Волосы распущены, глаза спокойны, в мерно раскачивающихся с пятки на носок движениях царит просветление. Да и оказался одет он в просторную светлую мантию и какие-то лапти. Шаолиньский монах, блин, со средней полосы России.
А вот по поводу Молодого я промахнулся. По всем статьям. Начнем с самого основного — нифига он оказался не молодым. Лет сорок с хвостиком. Конечно, вспоминая героиню фильма «Москва слезам не верит», для него жизнь только началась, но для меня мужик выглядел старовато.
Еще… несмотря на звонкость и ломкость голоса человек оказался здоровым, как огромная пожарная каланча. Рядом с такими людьми как-то сами собой вспоминаются хорошие манеры, а каждое слово начинаешь тщательно взвешивать.
Ну, и самое главное, если копнуть поглубже — чувачок был негром. Прямо совсем. Черный, как будущее магов в моем мире в самую сильную бурю. Про себя я его назвал толерантно — Мрак. Чтобы никому обидно не было.
Мрак оказался одет в просторный яркий африканский халат (я его идентифицировал), босоножки, а
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
