— Слышали новость? Пришли вести, что его королевское величество, здоровье которого долгое время вызвало огромное беспокойство, пошел на поправку и теперь находится в добром здравии.
Сей факт не мог не радовать, пусть мое личное отношение к Эдрику Плюгавому оставляло желать лучшего. Если разобраться, у разумных людей ничего иного кроме как чувства жалости, если не презрения, он вызвать не мог, настолько ничтожная фигура. Которая давно и прочно является марионеткой в чужих руках. Одними из которых был отец Клауса — Стивен сар Штраузен. Но случись все иначе, и приди весть о смерти монаршей особы, нам следовало бы крепко задуматься — стоит ли продолжить свой путь в Клаундстон? Вполне могло сложиться и так, что по прибытию туда, нас обрадовали бы вестью, что на троне новый король, и он не желает видеть на месте наместника отпрыска Стивена сар Штраузена. Неприятная ситуация, согласится любой.
— Хорошая новость, — кивнул я именно из-за этих соображений. — Продолжим?
— С чего начнем? — Огюст движением головы указал на ряды всякого рода заточенных железок, которые заполняли одну из стен зала полностью.
— Конечно же с этого.
И я решительно взял абордажную саблю, больше всего похожую на модифицированный тесак с хорошо развитым эфесом, который мало того, что прикрывал кисть полностью, так еще и служил кастетом. Уж если встретился с мастером, и Огюст полностью это подтвердил, категорически нельзя терять возможность взять у него столько уроков, сколько получится.
— И вот еще что, господин Ставличер. Давайте пробежимся по технике владения ею так, как будто имеете дело с неофитом. То есть, с самого начала. Прошу вас, без всякого снисхождения.
— Договорились, — он широко улыбнулся. — Будьте уверены, сейчас я вас погоняю! — и не удержался от шутки. — Готовитесь так, как будто собрались взяться за пиратское ремесло.
— После Гласанта весь остаток пути в Клаундстон наверняка пройдет по морю, и хочу показаться среди моряков своим, — в свою очередь пошутил я.
За ужином отсутствовали и Клаус, и Виктор с Александром. Было понятно, они пропадают в городе, среди собравшейся на праздник толпы. Не было и Терезы. Но был хозяин дома — замечательный собеседник, и потому скучать не пришлось. Затем я сделал вылазку в город сам. Поглазел на заезжих клоунов с акробатами и факирами, попробовал, наконец, давно и не раз рекомендованное мне вино из ежевики. Своеобразное, но приятное на вкус. Купил с лотка огромный, густо посыпанный маком калач и отдал его какому-то мальчишке с голодными глазами. Народ веселился так, как будто завтра должен наступить конец света, и у него была последняя возможность отвести душу.
Не найдя ни сар Штраузена, ни его спутников, вернулся. Чтобы улечься на кровати, размышляя — стоит ли мне встретиться с Терезой? Предупреждение Ставличера было лишено всякой двусмысленности, и к его словам стоило прислушаться со всей серьезностью. Подумал-подумал, и пошёл в сад, благо что к тому времени наступил урочный час. Найдя себе оправдание — необязательно увлекать ее в свою спальню, достаточно и милого общения. Иначе со скуки и челюсть недолго вывихнуть.
— Тереза, — окликнул я девушку, почему-то облаченную в темный плащ с накинутым на голову капюшоном. — Вы куда-то собрались?
Небо было звёздным, и на нем не имелось ни малейших признаков того, что вскоре оно разродится дождем. Или Тереза таким образом желает не попасться на глаза тем, кому не положено? Не лучше ли тогда спрятаться в тени, но не застыть посередине покрытой глазурованной плиткой площадки, кстати, своей круглой формой похожей на маленькую арену?
Тогда-то и ждала меня неожиданность. Девушка, оборачиваясь, рывком сорвала с себя плащ, оказалась вовсе не Терезой. Мало того, мужчиной, и хуже всего, давно уже мертвым.
— Сар Каглас?! — не веря своим глазам спросил я.
— Именно! Тогда нам помешали, но не сейчас!
И мне едва удалось выхватить шпагу из ножен, чтобы парировать его мгновенный выпад. Моего противника не должно быть в живых, его убили в Брумене, накануне нашей несостоявшейся дуэли, в тот самый вечер, когда мне самому едва удалось остаться в живых. Не должно, но тем не менее, вот он, здесь, атакуя яростно и изобретательно. С такой быстротой, что, случись наша дуэль тогда, мне прежнему ни за что бы ее не пережить.
Этот вдруг воскресший мертвец не давал ни секунды передышки, нападая снова и снова, и я никак не мог достать его хотя бы самым кончиком шпаги. Мы кружились, звон стоял такой, что, казалось, еще немного, и он сольется в единый громкий и протяжный звук. И я отчетливо понимал — пройдут какие-то мгновения, и мне уже не удастся сдержать его бешенный напор.
Все закончилось также внезапно, как и началось.
— Браво, Даниэль! — раздался за спиной голос Терезы. — И еще раз браво! Это было потрясающее зрелище.
Я тряхнул головой, завидев, что моего противника больше нет. Он просто исчез, растворился, как будто его никогда и не было. Все еще не веря в происходящее, оглянулся по сторонам. Тереза никуда не делась, все также изображая бурные аплодисменты.
— Даниэль, в ожидании меня, вы решили развлечься? Я опоздала, и корила себя, честное слово. Но как вы двигались! Порой мне казалось, что даже не касались земли. Нисколько не сомневаюсь, будь перед вами любой соперник, вы победили бы его легко.
Слушая Терезу, я продолжал озираться по сторонам. Сар Кагласа нигде не было видно, впрочем, как брошенного им на землю плаща.
— Мой брат, Гильмор, тоже частенько дерется с воображаемыми соперниками. Он называет это боем с самим собой. Но в сравнении с вами — он увалень, так ему и скажу.
Последние слова ударили по голове так, что она едва не дёрнулась. Ведь их нельзя было трактовать иначе, что мой противник тоже существовал только в моем воображении. И еще становилось понятно — почему никто сюда не прибежал на яростный звон клинков. Да потому что их не было, Даниэль! Здесь вообще никого не было кроме тебя!
— Что с вами, Даниэль?! У вас такой взгляд! Вы все еще на меня сердитесь? Клянусь, искуплю свою вину всем, чем только смогу. Что же вы молчите?
— Нисколько не сержусь, Тереза, совсем не сержусь. И очень-очень рад, что вы все-таки пришли, — «Чтобы избавить меня от того, что нельзя назвать по-другому, как очередное помутнение рассудка».
Мой поединок, как выяснилось — с пустотой, тенью, вымотал настолько, что мелко подрагивали руки, ноги, и всё не хватало воздуха отдышаться. И еще я чувствовал, что насквозь промок от пота. Не самое подходящее состояние для свидания с дамой, с которой тебе предстоит провести ночь. Теперь уже точно, вне всяких сомнений, чтобы не остаться в одиночестве, когда мысли о твоем возможном безумстве будут преследовать тебя, не отставая ни на шаг. Бренди тут точно не помощник, Клаус по-прежнему где-то отсутствовал, а выйти в город нельзя из-за опасения, что приступ повторится. И не покажутся ли мне тогда врагами празднующие люди, и я начну убивать их одного за другим. Пока не убьют меня самого. Или не скрутят, чтобы затем прийти в себя и осознать весь ужас того, что содеял.
