Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Лиззи? Ошибалась? Это что-то невиданное, такого никогда не было. Девушке она никогда особенно не нравилась, как и собственному брату. Его старшая сестра была самовлюбленной карьеристкой, человеком, который готов растолкать острыми локтями всех, чтобы быть первой. Дженни думала о том, что надо как можно быстрее позвонить Риву и сообщить, что хоть раз в жизни Лиззи совершила ошибку. Эта приятная новость должна его порадовать.
– В этой ситуации я – жертва, – сказала Дженни. – Похитили меня. И я отказываюсь выдвигать обвинения против Ханны. Я знаю, что она поступила неправильно, но эта женщина является единственной дочерью моих родителей. Вы должны оставить ее в покое. Повторяю, мы об этом давно договорились, – девушка посмотрела на мистера и миссис Спринг и добавила: – Верно?
Лица родителей помрачнели. Это были не горечь и боль прошедших двенадцати лет, это были переживания из-за того, что происходило сейчас. Они предчувствовали боль, которую им могут нанести, и ждали развязки.
– Буква закона по этому поводу предписывает нам совершенно другое, – мягко возразил мистер Моллисон.
Все эти мягкие выражения уже давно ей надоели.
– Не делайте больно моим родителям, – попросила она и поняла, что в данном случае имеет в виду не только воспитавших ее людей в Коннектикуте, но и тех, кто сидел с ней в одной комнате. Речь шла о взрослых, которые считали себя ее родителями.
– Никто не причинит им зла, – ответил мистер Моллисон. – Они не совершали никаких преступлений. Более того, мы очень благодарны мистеру и миссис Джонсон за то, что они вырастили тебя, а также за то, что с ними ты была счастлива и в безопасности.
– Так зачем же вы сюда приехали?
– Было совершено преступление, вызвали полицию, и теперь все это дело находится не в вашей юрисдикции, – объяснил он. – Мы можем считать, что никакого преступления не произошло, но закон говорит, что оно было. Его совершила Ханна, и за это ее должны судить. Тут не играет никакой роли то, что Джонсоны и Спринги договорились о чем-либо. Закон такие преступления не прощает. Мы найдем Ханну Джейвенсен, привезем в Нью-Джерси и будем судить за похищение.
XV
– Два года назад Ханну Джейвенсен арестовали в Нью-Йорке, – неторопливо продолжал мистер Моллисон. – Тогда взяли ее отпечатки пальцев и сделали фотографию.
«Два года назад? – удивилась Джоди. – Именно тогда мы решали, надо ли размещать фото сестры на молочных пакетах, спорили, есть ли смысл снова поднимать эту историю».
«Два года назад! – подумал Стивен. – Ханна была совсем рядом. Она сама могла увидеть фотографию на пакете молока. Интересно, вспомнила ли тогда о том, что сделала? Осознала ли последствия своих действий?»
«Два года назад! – подумала Дженни. – Тогда я была счастлива. Тогда у меня были идеальные родители, идеальная спальня, прекрасные друзья и жила я по адресу…»
Она слегка преувеличивала. Жизнь редко кажется идеальной. Впрочем, тогда ее жизнь действительно была близка к идеалу. Девушка жила в достатке и была окружена любовью.
«Была… – подумала она. – Мои родители оградили меня от бед. Я жила словно в заколдованном замке… Ну а теперь меня окружает вторая семья и никогда не выпускает меня из поля зрения. Можно считать, что я нахожусь под домашним арестом».
Она попыталась представить себе Ханну в Нью-Йорке, который находился практически на одинаковом расстоянии от Коннектикута и той части Нью-Джерси, где жила семья Спринг. Интересно, она вообще когда-нибудь задумывалась о том, что натворила? Или, может, это преследовало ее всегда? Может, именно чувство вины привело ее из Калифорнии на атлантическое побережье? Дженни часто бывала в Нью-Йорке с родителями. Они ходили в музеи, на концерты и в рестораны. Ей нравился этот город. Она любила его бурную и насыщенную жизнь, адреналин и ощущение хаоса. По улицам девочка всегда ходила между отцом и матерью, была ими окружена, как стеной.
А что было бы, если бы случайно во время прогулок по городу они повстречались с Ханной? Сложно узнать подростка, в которого превращается трехлетний ребенок спустя двенадцать лет после похищения. Можно ли спустя столько лет узнать человека, которому к тому времени уже за тридцать? А что, если бы, выходя втроем из ресторана, мы увидели на тротуаре одинокую Ханну? Или она увидела бы нас и наблюдала, как все мы счастливы? Зачем Ханна украла ребенка? Чтобы маленькая Дженни была счастливой? Или чтобы в корне разрушить счастье другой семьи? Может, это действие было ее местью всему миру, в котором она не чувствовала себя счастливой и которому хотела отомстить?
Интересно, когда два года назад ее арестовали, пыталась ли она дозвониться до своих родителей и только тогда поняла, что фамилии Джейвенсен больше нет в телефонном справочнике? Миранда и Фрэнк исчезли точно так же, как Джен Спринг. Значит, после ареста Ханна не могла рассчитывать на помощь родителей. От этой мысли девушке стало больно.
– А как Ханна выглядела? – поинтересовалась Джоди.
– На чердаке я нашла ее фотографии, – ответила Дженни, подумав: «Какая же все-таки удивительная самодисциплина должна быть у людей, которые убрали все фотографии дочери на чердак. Видимо, Фрэнк и Миранда ощущали свою вину за то, что им не удалось воспитать Ханну так, как им хотелось. И какой плохой дочерью она была, сколько боли принесла родителям, чтобы те захотели полностью вычеркнуть ее из своей жизни».
– У нее были длинные светлые волосы. Я всегда хотела, чтобы мои лежали так, как ее, – ответила Дженни.
– Она была красивой?
Девушка задумалась.
– Ее красота была какой-то побитой. Моя подруга называет такой тип девушек «подержанной тряпичной куклой». – Она тут же пожалела о сказанном, потому что собственные слова показались ей предательством Миранды и Фрэнка Джонсонов.
– Подержанная тряпичная кукла? – переспросила Джоди. – Метко сказано. Я прекрасно понимаю, о чем идет речь. С такими девочками никто не дружит. Они всегда где-то на заднем плане. Вид у них обреченный.
– Обреченный, – прошептала Дженни и повернулась к миссис Спринг. – А вы как думаете? Вы считаете, что человек может быть обреченным? То есть ему предназначено быть хорошим или плохим? Ханна была обречена?
– Нет, – твердо произнесла женщина. – В этой жизни человек сам принимает ответственные решения. Ханна была слабым по характеру подростком, который попал в тяжелую ситуацию. Она могла бы повести себя совсем не так, как вела себя в реальности. И очень многое от этого сложилось бы совсем иначе.
Тон ее голоса был материнским, Дженни стало легче на душе, хотя в этот момент она все равно хотела, чтобы рядом была другая мама.
– Она была религиозной? – спросила Джоди. – Она молилась и читала Библию, чтобы узнать ответы на вопросы, которые ее волновали?
Дженни отрицательно покачала головой.
– Папа говорил, что наша семья не была религиозной, поэтому вряд ли она интересовалась религией. Он говорил, что в другую эпоху Ханна могла бы стать монахиней, могла бы провести жизнь, медитируя и читая молитвы. Но у нас в семье никто ничего не знал о Библии, молитвах и монахинях.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
