— Так! — глубокомысленно изрек Слезкин и наклонилдоску над ковром.
На пол посыпались с нежным шуршанием зеленые бумажки.
— Ой! — неожиданно тонко взвизгнулавпечатлительная вдова Лапушкина и прижала полную веснушчатую руку квзволнованно заколыхавшейся груди.
— Ох ты, мать твою! — в один голос с ней крякнулПотапов и по непонятной ассоциации впервые в жизни перекрестился.
— Доллары, — севшим от волнения голосом поделилсяпрактикант Синичкин с окружающими своими наблюдениями, — много.
— Вот вам и мотив, — обращаясь в основном кСлезкину, резюмировал Мартиросов.
Капитан Слезкин, естественно, тоже не мог промолчать. Оннаклонился над зеленой россыпью и трагическим тоном скомандовал:
— Срочно оприходовать и переписать! Понятые, потомопись подпишете. Номера банкнот обязательно указывать.
Во время длительной и плодотворной работы по переписываниюсвободно конвертируемых купюр старший лейтенант Мартиросов, по-прежнемуобращаясь преимущественно к старшему группы, развивал свои соображения поповоду расследуемого преступления:
— Они свет выключили, чтобы в квартиру легчепроникнуть, чтобы на лестнице их никто не заметил, так?
— Ну, допустим, так, — нехотя соглашалсякапитан, — да и при свете никто бы внимания не обратил…
— Когда свет погас, потерпевшая хотела свечку зажечь,да не успела — на нее напали.
— Но следов пытки не обнаружено! — радостнопрервал слишком умного подчиненного Слезкин.
— А они в ванне ее пытали: подержат под водой, потомвыпустят на минутку, чтобы отдышалась.., да не рассчитали, она и умерла.
— Поменьше фантазируй, старший лейтенант! —поставил его Слезкин на место. — Записывай: купюра достоинством стодолларов, номер…
* * *
Михаил подъехал к первому адресу из списка. В большомпомещении на Каменноостровском проспекте кипела работа. Внутри огромноговитринного окна, как рыбы в аквариуме, копошились двое парней в рабочихкомбинезонах, монтируя светильники. Снаружи еще несколько человек устанавливалидлинную раздвижную лестницу, явно подбираясь к огромной рекламной консоли.
— Мужики! — окликнул Котенкин одного изпролетариев. — А где ваше начальство?
Кто тут командует-то?
Мрачный детина, державший во рту несколько огромных гвоздей,что-то пробурчал, но по причине гвоздей совершенно неразборчиво. Остальныеучастники трудового процесса никак на Михаила не реагировали.
— Эй, орлы! — повторил Котенкин попытку. —Где ваш начальник?
Мрачный детина сплюнул гвозди в ладонь и явственно произнес:
— А кому и кошка начальник.
Отчаявшись добиться результата на первой линии обороны.Мишка толкнул дверь и вошел внутрь.
По полу ползал на карачках худой рыжий человек, подгоняя однук другой полированные кафельные плитки.
— Куда прешь! — истерично воскликнул он,поднявшись на ноги и оказавшись невероятно высоким. — Куда прешь, мормонне-, дорезанный? Клей еще не встал!
Михаил застыл на пороге и повторил, что ищет начальника.
К счастью, плиточник очень хотел от него избавиться, ипоэтому, повернувшись в глубину помещения, зычно крикнул:
— Семеныч! Тут тебя какой-то мормон спрашивает!
Котенкин очень удивился, почему плиточник записал его именнов мормоны, а, например, не в адвентисты седьмого дня, но предпочел не уточнятьу него, а дождаться наконец представителя здешнего руководства.
Появившийся на крик Семеныч оказался невысоким, но довольнопузатым и подвижным мужичком лет сорока с такой густой вьющейся шевелюрой, чтокоричневая замшевая кепка торчала на ней, как на мотке колючей проволоки, то идело норовя соскочить. Подкатившись к Михаилу, как колобок, и вытирая на ходувымазанные чем-то белым руки, Семеныч скользнул по Мишиной фигуре круглымиблестящими глазами и осведомился:
— Вы из Центра размещения рекламы?
Так мы с Шемаханской обо всем договорились, у нас на первыйквартал льгота и все вперед проплачено!
— Да нет, — протянул Михаил, — я не…
— А, так вы, наверное, с Лифляндской?
Так мы за аттестацию еще во вторник перечислили!
— Нет, я…
Семеныч, не давая посетителю вставить слова, горячейскороговоркой пресек его попытку объясниться:
— А если вы из муниципального образования, так это уженаглость! Мы еще и открыться не успели, а вам уже денег давай! Это просто ни вкакие ворота! Тоже мне, начальство нашлось! Мне в городском отделе торговли такпрямо и сказали, чтобы с муниципальным образованием никаких дел. Вы даже иправа не имеете проверки проводить!
— Да не оттуда я! — в полный голос закричалКотенкин. — Я по другому делу!
— А если не оттуда, — Семеныч отстранился иуставился на Мишку подозрительным и недобрым взглядом, — так какого тебечерта надо? Крыша у нас есть, если что, я бандитов вызову, так что…
— Я из «Домовенка», — быстро вставил Михаил, покаподозрительный Семеныч не перешел от слов к делу, — мне для Городскогобюро регистрации нужно с нашего договора ксерокопию снять.
— Откуда? — переспросил Семеныч. — Изкакого-такого «Ведьменка»?
— Из «Домовенка», — повторил Михаил, — изагентства недвижимости «Домовенок». Вы ведь через нас это помещение покупали?Директор у нас был — Борис Борисович, только он недавно умер, сердце, я покаисполняю обязанности, ну и в ГБР потребовали копию договора, а после БорисаБорисовича в делах такой бардак. Я наш экземпляр не могу найти, вот к вам иприехал, мне бы снять ксерокс с вашего экземпляра… — Убедительным потокомправдоподобных слов Мишка пытался внушить Семенычу доверие к своей сомнительнойперсоне, но тот явно был не так прост и смотрел на Михаила с все большимнедоверием.
— Как, вы сказали, агентство ваше называется? —наконец поинтересовался он голосом ведущего популярной телевикторины,спрашивающего у игрока девичью фамилию королевы Нидерландов.
— «Домовенок», — не задумываясь, ответил Котенкин.
— Первый раз слышу, — отрезал Семеныч.
— Как — первый раз? — возмутился Михаил. — Выже через нас покупали это помещение!
— Первый раз слышу! — как автомат, повторилСеменыч.
— У нас же с вами договор! — несколько скисая иотступая к дверям, проговорил Котенкин.
— Покажите! — потребовал Семеныч и протянул руку.
— Так я же вам сказал — у Бориса Борисовича в делахбардак. И договор затерялся…
