– Дорого ты мне обходишься, Ева Кьяри, – бросил, расплатившись с администрацией ярмарки.
– Я не просила тебя учувствовать в аукционе! – возмущенно заметила она.
– Не просила, но теперь ты моя.
– Никогда! – воскликнул Ева. – Это шутка! Несерьезно, просто благотворительность.
– Ева, – Шон остановился, глядя прямо ей в глаза, – я отдал за тебе десятку, так что изволь быть послушной и милой.
– И все? – с подозрением прищурилась она.
– Почти. – Она фыркнула. – От тебя требуется всего лишь говорить всем и в частности мне «да».
– Всем?
Шон кивнул.
– Да ты не в своем уме! – Ева резко развернулась. Он схватил ее за талию, привлекая к себе.
– Если сделка отменятся, то и орхидей не будет.
«Шантажист хренов!» – про себя воскликнула она.
– В пределах разумного! – поставила условие Ева.
– Идет, – улыбнулся Шон и, взяв ее за руку, повел к машине.
Они выехали из Нью-Хейвена около четырех дня: Ева была задумчиво недовольной; Шон, напротив, выглядел, как сытый кот, который поймал мышку, но есть не торопился.
– Ева, а о какой свадьбе мечтаешь ты? – поинтересовался он, спустя десять минут напряженного молчания.
– Так я тебе и сказала!
– Ты обещала быть послушной и милой.
– Я всегда милая!
– Что-то не заметил, – сухо проговорил Шон и, остановившись на светофоре, повернулся к ней: – Ты ведь хочешь быть послушной?
– Да, – нехотя выдавила Ева.
– И будешь со мной милой?
– Да.
– И отвечать на мои вопросы будешь?
– Да, – сказала Ева, но тут же оговорилась: – Но только в пределах разумного. Вдруг ты спросишь, какой у меня размер белья. Я отвечать не буду!
– И не надо. Я и так вижу. – Ева фыркнула. Шон улыбнулся еще шире. Довольный. – Поговори со мной.
– Хорошо, – с деланным недовольством начала она, хотя на самом деле ей было приятно просто разговаривать, болтать без ссор и негатива. – Если честно, я об этом даже не думала. Каждая свадьба для меня особенная. Про каждую я думаю, что вот эта точно самая лучшая, и я хочу точно такую. Вот сейчас ваша, – Ева улыбнулась, посмотрев на Шона. – Но я уже не первый год в этом бизнесе и знаю, что будет следующая свадьба, и она тоже будет великолепной. Ее ведь я организовываю! – подбоченилась она.
– Тебе нравится твоя работа? – спросил Шон.
– Да, нравится, но не знаю… Мне кажется, я к свадьбе, как к ритуалу, перегорела. Это для меня работа, а не праздник. Думаю, мой максимум – это поставить галочку в графе «согласна», – вздохнула Ева. – Но медовый месяц обязательно! – тут же добавила.
– А куда бы ты хотела поехать?
Ева прищурилась, внимательно рассматривая мужественный профиль. Зачем ему это? Собирает сведения, чтобы потом заказать ее киллеру?
– Тебе правда интересно? – с сомнением поинтересовалась, благоразумно умолчав про киллера – спорить не хотелось.
– Правда, – он мельком взглянул на нее, не выпуская из зоны внимания дорогу. – Правда.
– Тут ничего эксцентричного. Если зимой, то в горы. Летом к океану. Все банально, – пожала плечами Ева, кокетливо стрельнув в Шона глазами. Он хмыкнул и задумчиво провел пальцем по навигатору.
Ева отвернулась. Шон, конечно, тефлоновый для ее флюидов, кокетства и флирта. Он, вероятно, будет хорошим мужем. Это радовало, хоть женой была и не она. В мире, где практически каждый день получаешь пошлые авансы, верность и не зацикленность на сексе – приятное разнообразие. Ева приписала ему нравственных достоинств сверх всякой меры, не подозревая, что Шон напротив очень даже попадал под ее очарование, но усердно с этим боролся. Сейчас он не без удивления отметил, что Ева действительно может быть очень милой. Сексуальная и стервозная кошка-кобра может быть милым котенком. Любопытно.
– Заедем перекусить по дороге? – предложил Шон, разглядывая дорогу. – Скоро будет закусочная, хозяйка которой долго работала у деда. У нее самые лучшие пироги.
– Заманчиво!
Они остановились возле вполне стандартной придорожной кафешки с простым названием «У Терри». Ева вошла первая, с любопытством рассматривая уютный небольшой зал и редких посетителей – время глухое. Кремовая кожа, полированная стойка, аппетитный запах свежей выпечки и кофе.
– Шон, мальчик мой! – воскликнула полная чернокожая женщина и, вытерев руки о передник, поспешила им навстречу.
– Терри, здравствуй! – Он крепко обнял ее, чуть оторвав от пола. Женщина весело закряхтела, заливаясь смехом. – Познакомься, Ева Кьяри, моя старая знакомая.
– Ничего я не старая, – по привычке парировала Ева и пожала руку Терри.
– Присаживайтесь, сейчас я вас угощу.
– А ты почему сама разносишь заказы? – удивился Шон.
– А, – раздраженно бросила Терри, – официантка загуляла. Приходится самой.
– Так, давай присаживайся, а Ева тебе поможет.
– Что?!
– Ева?!
Одновременно воскликнули женщины.
– Ева – профессиональная официантка. – Шон ласково посмотрел на Еву: – Ты ведь хочешь помочь Терри?
– Конечно, хочу – ответила радостно – обещала ведь быть послушной и милой, – но взгляд был убийственным.
Пока Ева надевала передник и постигала азы должности «официант», Шон болтал с Терри о своем, с любопытством поглядывая в сторону новоиспеченной работницы.
Ева, кокетливо улыбаясь, подошла к крепкому мужчине – определено водитель большегрузов – и приняла у него заказ. Она весело щебетала и даже что-то советовала, а вот перед самим Шоном поставила кофе и большой кусок пирога, недобро зыркнув прозрачными светлыми глазами. Он ухмыльнулся и сделал глоток крепкого эспрессо, надеясь, что Ева туда не плюнула – с нее станется! Шон принялся за пирог, а она тем временем подошла к шумной компании тинейджеров, ввалившихся в закусочную.
– Эй, крошка, принеси нам колу, картошку и по гамбургеру.
Ева смерила их недовольным взглядом, но пошла сообщить о заказе. Тупые тестостероновые малолетки – боль любой мало-мальски симпатичной взрослой девушки.
– А ты зачетная, – сказал один, когда она принесла им напитки. – Хочешь с нами затусить?
Ева застыла на мгновение, взглянув на Шона, сидевшего через два столика от них, и выдавила:
– Да.
– Слышь, – пихнул пацан локтем друга, – она сказала «да»!
Ева закатила глаза! И зачем она в это ввязалась?! Но пока ее жизни и здоровью ничего не угрожает – надо выполнять условия сделки.
– А грудь покажешь? – засмеялся рыжий зубоскал. Такому сначала ногти подстричь и зубы почистить, а потом уже о сиськах думать. Да, Ева была злой и ни капельки не стыдилась этого!
