— Ёлка моя, — тяжело дыша, Ансгар зарылся носом в её волосы.
Хотела ответить, но жжение в руках спутало мысли. Ёля рассматривала горящие ладошки — дар очнулся. На бледной коже золотым светом играло волшебство.
— Так уже было, — Гар заворожено смотрел на чудо, — когда ты лечила мою ногу.
Молча кивнув, Ёлка сощурилась. Ей не нравилось, что сила появилась без её желания второй раз за день. Подняла глаза на любимого, и её словно током прошибло — это ведь её желание. Оно бродило по венам, когда Ансгар прятал лицо, и словно шептало на ушко — «давай попробуем».
— Ты хотеть стать прежним? — не отрывая взгляда от божественных конечностей, прошептала Ёля.
— В каком смысле? — оторопел Гар.
Если представить, что следы страшных ожогов на лице любимого — просто слой мягкой податливой глины? Ёля не скульптор, но живое воображение и сила, мерцавшая золотистым сиянием на её руках, способны на многое.
Глава 18
Выйти на улицу с острым железом,
Не отвлекаясь на мелочи быта,
Подумать о чем-то большом и полезном,
Что было когда-то, а нынче забыто.
© Группа «Пилот» — «Хана, человечки!»
Элман, злой, как стая оголодавших волков, сидел на кровати и терзал взглядом обшарпанные доски пола. Комната деревенского трактира насквозь пропахла яростью. Он полдня мял простыни в постели, прикладывая к горящему паху то кусок замороженного мяса, то ледяную рыбью тушку. Девчонка-разносчица таскала продукты в переднике, а он смотреть на неё не мог. Шлюшка Ансгара провозгласила себя дочерью Аи и прокляла его, но Эл не из тех, кто боится кары Богов — он сам любого покарает. Агония покинула чресла командира, оставив пепел ненависти, из которого возродится славная месть, но прежде он должен проверить, что эта дрянь с ним сделала. Улёгся на кровать, спустил штаны до колен и сомкнул веки — никаких воспоминаний, кроме сегодняшнего кошмара. Белобрысая сука! В ушах — гогот толпы, перед глазами — гнилозубые улыбки: да у кого от такого встанет?
— Арка! — заорал так, что за стенами трактира услышат. Меньше чем через минуту в комнате появилась грудастая девчонка-разносчица с очередной порцией «холодненького». Арка застыла у двери, вытаращив глаза. — Члена не видела? — рявкнул. Девушка отрицательно замотала головой. Безупречный раздражённо выдохнул — а сиськами перед ним трясла умело. Поднялся с кровати, натянул штаны и подошёл к испуганной разносчице. Девка дрожала, что мокрая шавка на морозе. — Толку от тебя… легче козу разложить, — шипел ей в ухо, а сам разглядывал выдающуюся часть девичьего тела.
Картинка не вызвала отклика ниже пояса. Теперь затрясло Элмана. Смял пальцами грудь девчонки так, что из широкого выреза платья показались крупные алые соски. Арка вскрикнула, дёрнулась, но отказать не посмела. Так и стояла с залитыми густым стыдом щеками, сжимая в побелевших пальцах кусок замороженного мяса. Намялся до тошноты. Оттолкнув разносчицу, Элман беспомощно замычал. Вчера ему достаточно было подумать о чём-то подобном, и член уже готов к бою, а тут…
— Вон пошла!
Девчонка выронила мясо из рук, спохватилась поднять и так вызывающе нагнулась, отклячив задницу — у мёртвого зашевелится, но в штанах Эла колыхался безупречный штиль.
— Стоять! — поймал за рукав собравшуюся улизнуть из комнаты девушку. — Передай моим парням, что я приказал привести сюда бабёнку пекаря. Если её не будет через четверть часа, я с них шкуру сниму, а тебя… — осёкся, скривился, сглотнул собравшийся во рту яд. — Живо давай!
Девушка быстрее ветра исчезла за дверью, а Элман взвыл. Он метался по комнате, швырял в стены всё, что под руку попадалось, и ненавидел. Божественная шлюха загубила ему жизнь, спутала все карты! Старый стул сломался от удара кулака — агрессия начала оседать на дно. Оттолкнул носком сапога дрова, что секунду назад были мебелью, и плюхнулся в уцелевшее кресло. Тухлая деревенька, кучка неудачников в доспехах и Элман-безупречный — нелепица, в которую он втянул себя сам. Променял военную кампанию на сельский патруль, и этот ход должен был окупиться, но всё пошло наперекосяк. Эл достал из кармана штанов запечатанный конверт — теперь к адресату он точно не попадёт…
Осторожный стук в дверь оборвал нить мыслей.
— Заходи!
— С ума сошёл?! — едва войдя в комнату, зашипела Шайла. — Послал за мной в такой час! Знаешь же, что Дуфф дома. Как теперь ему объяснить?
— Закрой рот, — посоветовал Эл.
Бабёнка пекаря заткнулась, но скорчила такую недовольную рожу, что безупречному захотелось впечатать её в стену. Сдержался. Он познакомился с Шайлой на столичном базаре — торговала там булками. Первый раз взял её прямо за рыночной палаткой, второй, кажется, в городском трактире, а потом оказалось, что девка из близлежащей деревни, и Эл решил — пригодится. Пригодилась — через Шайлу он выяснил о Гаре всё что нужно, но в последнее время девица начала вести себя чересчур заносчиво: вечно чего-то требовала, пыталась давить на жалость.
— Раздевайся и в койку, — командир указал взглядом в сторону кровати.
— Вернусь домой, и Дуфф поймёт, что я была с другим, — запротестовала Шайла. — Я не могу так, Эл!
Скрипнув зубами, мужчина рванул с кресла и стремительным шагом направился к девушке. Нужно было сразу дать понять, где её место.
— Ты разденешься, ляжешь и будешь делать, что скажу, — Элман говорил спокойно, холодно, между строк подчёркивая — «я тебя убью».
Дурить она не стала. Стянула шубку, сапоги и покорно распласталась на кровати. Красивая, но тупая, что меч после боя.
— Снимай платье, нижнее тоже… Да разденься уже! — Элмана чуть не подкидывало от нетерпения.
Шайла довольно улыбнулась и принялась стягивать одежду. Ёе неуклюжие кувыркания в тряпках Эла не заводили. Вздохнув, вернулся в кресло. Через пару минут девушка закончила обнажаться и приняла позу — готова. Разглядывая притягательное девичье тело, застывшее в нелепом положении, безупречный почти осознал тщетность происходящего. Прошёлся глазами по округлым бёдрам Шайлы, впился взглядом в алеющие между её ног складки и запустил руку в штаны — червяк и тот бодрее. Рванул к девушке, навис над ней, что хищник над жертвой — злой, голодный и беззубый. Проклял всё на свете, понимая, что шинарка не станет ему помогать.
— Ты хоть что-то можешь с этим сделать?! — грубо стиснул её пятерню и прижал к погибшему члену.
Растерянно охнув, девушка округлила глазки. Эл понимал её удивление, но соглашаться не хотел. Не могла та шлюшка сделать его немощным по мужской части. Не могла! Будь она хоть Богиней, хоть демоницей — плевать!
— Предки… — прошептала Шайла. — Ты сказал, что никакая она не дочь Аи, что это всё было представлением!
— Замолчи уже, — устало бросил Эл и слез с девушки.
Завалившись на кровать рядом с ней, безупречный уставился в потолок. Мало ли что он тогда сказал. Да у него яйца будто огнём опалило, от боли чуть глаза не лопнули, а эта дура прицепилась с вопросами.
