Стало вновь тепло, светло и уютно. Рыбка в который раз за сегодня широко улыбнулась Грачу, но он не заметил. Был занят: искал подходящие для жарки хлеба палочки.
— Вырастем — в поход пойдём? — спросила у него Рыбка.
С ним она бы пошла. Он и правда всё умеет, и с ним совсем не страшно что-либо затевать.
— Я уже вырос, уже могу идти, — ответил он, но, заметив, что подруге не по душе такой ответ, добавил: — Вот будешь ты, как я сейчас, тогда и пойдём!
Неля и сейчас была готова отдать, что угодно, лишь бы сходить с Грачём в поход… Или хотя бы просто встретиться с ним, услышать его голос и его шаги…
* * *
Эх, всё не так и всё не то было в этот вечер! Хотелось совсем иной компании, а приходилось сидеть с Ивлевым и его Машкой!
Я жевала первый пожаренный хлеб и задумчиво глядела на огонь. Так ушла в воспоминания, что даже прикусила собственный палец, и это отлично вывело меня из задумчивости.
Оглядевшись, я заметила, что все мирно едят хлеб и что Глеб задумчив, как, наверно, пару секунд назад, была и я. Он смотрел на пламя и даже не жевал. Огонь отражался в его глазах, и это делало парня похожим на какого-то мага — печального, сосредоточенного на своих мыслях и не замечающего ничего вокруг.
Даже мой пристальный взгляд не повлиял на него, и я нагло пользовалась этим, разглядывая Ивлева в столь непривычной обстановке. Никогда бы не подумала, что буду сидеть с ним за одном костром!
Лицо парня неожиданно озарилось улыбкой, а потом он посмотрел на меня, и я вздрогнула. Показалось, что всё это время он знал, что я смотрю на него, и я смутилась, испугавшись, что это заметил не только он, но и Ира с Машей.
Так что на всякий случай я решила, что надо сделать что-то, чтобы все забыли про мой пристальный взгляд.
— Глебушка… — Впервые обратилась так к Ивлеву, чем удивила не только саму себя, но и всех присутствующих, особенно самого Глеба. Он воззрился на меня своими серо-зелёными глазами с таким выражением, ради которого я могла бы называть его так чаще. Только знала, что подобная реакция именно оттого, что я так обращаюсь впервые. Я так обрадовалась, что с наслаждением повторила, потрудившись сделать голос более томным: — Глебушка… — и, выдержав драматичную паузу, привычно закончила: — Дай мне хлебушка!
И рассмеялась, чтобы все поняли, что это смешно. Ира секунду раздумывала, но тоже прыснула, а Маша и Глеб переглянулись, но от меня не укрылись смешинки, что зажглись в глубине глаз Ивлева. Но не рассмеялся и даже не улыбнулся.
— Не удержалась, — сквозь смех проговорила я, потому что поддержка Иры внушила мне, что я молодец. — Надо же, раз в жизни эта фраза не лишена смысла! Глеб, так ты мне хлеб-то дашь?
Он посмотрел на меня долгим взглядом, и уголки губ парня были приподняты, что выдавало улыбку. Я понимала, что пошутила так себе, а, значит, парень улыбался… мне? Это казалось невозможным, но мои глаза не лгали: Глеб смотрел на меня тепло, а губы его пытались сдержать улыбку.
Может, он тоже вспоминал что-то приятное, глядя на огонь, и потому теперь так реагировал на меня?
24
Глеб взял кусок хлеба и передал мне, протянув руку. Я взяла хлеб и благодарно кивнула, отчего-то смутившись того, что Глеб наблюдает за мной пристально и открыто. Он смотрел, как я приладила хлеб на шампур и как начала жарить, выбрав место, где побольше углей и поменьше огня.
Надо было отвлечься и не думать о Глебе, не замечать его взгляд и просто делать то, что делаю!
Это получалось с трудом. Помогали лишь мысли о Граче — воспоминания уносили меня в счастливое детство к моему доброму любимому другу, и становилось неважно, кто сейчас буравит меня взглядом.
Я задумчиво глядела на зарумянившийся хлеб, когда внезапно ощутила справа от себя тёплый упругий бок. Уже понимая, кто мог так бесцеремонно усесться рядом, нарушая все границы личного пространства, я покосилась на Глеба.
Недовольно повела плечом, и парень это заметил. Только что, в моих воспоминаниях, я сидела бок о бок с Грачём, а в реальности рядом оказался Ивлев — тот, кому здесь вообще не место!
— Там дым просто, — прокомментировал своё действие он, явно пытаясь оправдаться.
Я отодвинулась на край бревна, и парень не стал приближаться. Наоборот, он словно забыл про меня и обратился к Машке:
— Иди ко мне, дорогая! Там дыма много — все волосы пропахнут!
Я скривилась, не удержалась и прокомментировала:
— Вообще-то для дачи нормальный запах!
Глеб хотел что-то ответить мне, но его отвлекла Машка. Она подошла к Глебу и села рядом с ним, а он приобнял её, а потом посмотрел на кусочек хлеба, который девушка пыталась пожарить. Он был чёрный, сожжённый в уголь.
— Эх, и да… — пробормотал парень, откладывая в строну испорченный кусок и насаживая новый. — Сейчас сам тебе приготовлю.
От слова «приготовлю» я прыснула, поскольку оно прозвучало так, словно Ивлев намеревался сотворить необычайное блюдо, а не просто запечь хлеб на костре.
Ивлев справился быстро. Через несколько минут он протянул Маше красивый готовый кусок хлеба и даже заботливо подул на него, чтобы девушка не обожглась.
Признаться, до этого момента я вообще полагала, что невозможно не уметь жарить хлеб, если всю жизнь есть дача. Видимо, пока мы с Грачём развлекались костром, у Машки были другие интересы. Или она просто хитрая и специально испортила свой кусок, чтобы Глеб проявил заботу. Мне эти женские хитрости всегда были чужды, так что я не могла точно определить, что задумала Машка, но в любом случае мне не нравилось подобное общество.
— Ты потрясающий, — воскликнула Маша. — И заботливый такой, и внимательный, и очень добрый! — Я хмыкнула, полностью не согласная со всем перечисленным, а девушка продолжала: — Вот ты недавно тут, а с тобой так хорошо и интересно, словно сто лет знакомы и словно можно всю жизнь с тобой общаться, и будет так же круто, как сейчас! А ещё ты всё умеешь! Наверно, потому что в армии служил! — последнее она сказала с особым уважением и гордостью, словно он уже был её и она воспринимала его личные достижения, как свои.
— Когда это ты в армии служил? — поинтересовалась я, хмыкнув.
Не припомню что-то я такого. Наверняка, наврал, чтобы понравиться Машке ещё больше!
И с каких это пор армия — круто? Это круто только под одним углом: не придётся такого парня оттуда ждать, а в остальном пустая трата времени, это очевидно.
Но просто стало интересно, зачем Ивлев про армию наврал-то? Как будто это такое достижение прям, что сразу все девчонки на него клюнут!
— Перед тем, как поступил в наш универ, — ответил Ивлев спокойно. — Раньше в другом учился, потом меня отчислили за роман с молодой физичкой, — он подмигнул мне, и я не поняла, правда это или нет. — А потом после армии пришёл в другой универ. А что — удобно! Половина предметов перезачли с той зачётки, и на пары можно было не ходить.
