— Ай, — вместо ответа отмахнулась я и задумалась.
Говорить, что Соня халтурит, не хотелось, но и выгораживать напарницу не имело никакого смысла. Из-за неё я занималась совершенно не своей работой. Глядишь, на двоих бы мы уже всё раскрыли и рванули на материк.
— Что-то не так?
— Заработалась она, — уклончиво ответила я. — Как учитель.
— Да ну! Она так на это дело рвалась…
— Ну вот, — пожала я плечами, не зная, что ещё сказать начальству.
— Слушай, — внезапно нахмурился Антон Васильевич, — я примерно представляю, что ты думаешь — ты не любитель заниматься чем-то кроме своих отварчиков. Но Соня на самом деле хороший оперативник. Может, она ведёт расследование втайне от тебя?
— И от вас? — скептично поинтересовалась я. — Она же ничего не запрашивала? Думаете, у неё вопросов нет, если она на след напала?
— Тоже верно, — вздохнул начальник. — Но на неё это совершенно непохоже. Ладно, может после Сашиной смерти действительно о маскировке заботится. Или увлеклась и переключилась на другое занятие. Потом узнаем, да, Лидуська?
Я согласилась, ещё немного поговорила и вновь осталась в полном одиночестве. В какую сторону копать дальше я не знала, спать хотелось страшно, так что я с удовольствием завалилась на кровать и продрыхла до самого вечера.
Когда я проснулась, уже и солнце зашло, и Соня выключила свет и улеглась спать. Во мне же горела жажда приключений, ну или банальное желание занять себя хоть чем-нибудь. Однако полезные варианты в голову не приходили.
В раздумьях, я выглянула на улицу, не зная, логично там гулять посередь ночи или нет. И обмерла.
За окном от одной стены дома до другой перемещалась какая-то белая пакость без определённой формы. Я тщетно пыталась разглядеть её минут пять, потом поёжилась и расхотела выходить на улицу. В комнате, правда, тоже оставаться показалось мне не лучшей идеей.
В коридор я выходила тихо-тихо, как шпион. Хотя без заклятий, скорее всего, топала погромче слона. Но ни одна дрянь, включая учителей, в коридоре не возникла, так что до нужной двери я добралась без происшествий.
Ваня открыл практически сразу, но выглядел безмерно удивлённым.
— Из-под двери свет видно? — спросил он вместо приветствия.
— Нет, на улице видно какую-то пакость, так что я тебя просто собиралась будить.
…но если уж ты не спишь, значит, сами боги велели мне забрести в гости.
— Пакость? — удивился мой парень, закрывая дверь, после чего тут же проследовал к окну.
Я осторожно выглянула из-за его плеча. Невнятное светящееся одеяло по-прежнему шарахалось от одного угла корпуса до другого.
— Валеру бы позвать, да он как назло в Иркутск на пару дней мотанулся…
— Днём же ещё здесь был, — удивилась я.
— Что-то то ли с ремонтом связано, то ли с запасами — я не в курсе, — поморщился Ваня и вернулся к теме: — Ты с этим на улице столкнулась?
— Да упаси боги! Посередь ночи мне гулять в принципе нет смысла, так ещё и при этой твари я точно не полезу.
— Гулять нет смысла? — хитро хмыкнул он.
— Нет, — твёрдо ответила я. — Тебя я уже соблазнила, а больше там ничего интересного.
Ваня ещё раз посмотрел за окно — пакость продолжала блуждать.
— Пойдём ловить? — с усмешкой спросил он.
Отвечать мне даже не потребовалось — хмурый взгляд выражал все мои чувства на данный момент. Хотела бы ловить — растолкала Соню. У неё-то явно активный запас заклинаний и чар посолиднее. А вот для глухой обороны лучше подходят зелья.
— Тогда почему ты у себя не осталась? Я не самый надёжный защитник.
Чтобы опровергнуть его слова, мне потребовалось всего лишь распахнуть шкаф, где мой парень хранил готовые зелья.
— От агрессии, разъедающее, отвлекающее, зелье-невидимка, отпугивающее сущности… и это только в первом ряду, — перечислила я и победоносно посмотрела на Ваню.
— Вот так сходу по баночкам определила? — удивился он. Хотя, как мне показалось, уже больше для проформы.
— Цвет, консистенция, литраж, — пожала я плечами. Литраж, правда, громковатое слово для баночек по десять-триста миллилитров, но мы друг друга поняли. — Готовое зелье куда проще опознать, чем выпитое.
— Ладно, суть я уловил, — сменил он тему, отвернувшись. — Рядом с моими запасами тебе спать спокойнее. Чай будешь?
— Ваня, какой чай? К тебе девушка посреди ночи пришла, а ты её чаем поить собрался? — укорила я и неодобрительно поцокала языком. Подошла к мужчине, обняла его со спины, погладила по рукам, коснулась губами шеи.
— Я, наверное, заснул над котлом. Приготовил и заснул, — уверенно заявил он, а я лишь посмеялась и посоветовала:
— Ну и спи дальше.
Послушался меня Ваня с удовольствием — как только развернулся, чтобы обнять меня в ответ, закрыл глаза. И я закрыла. И в полной темноте, не чувствуя ничего, кроме друг друга, мы целовались до исступления, до дрожи в коленках и немеющих губ. Мы неловко путались в одежде — так и не смогли от неё окончательно избавиться, зато пробрались к коже.
Осторожно, шаг за шагом, словно в очень медленном танце, Ваня подвёл меня к кровати. Одно ловкое движение, и я повалилась на спину. Страшно. На миг я открыла глаза, чтобы разглядеть его очертания в темноте — ночник уже погас. А потом любовник устроился рядом, и я вновь погрузилась в сладкий сон, где мне снились тёплые нежные объятья, частый-частый стук сердца, тяжёлое дыхание.
В этот раз мы не мешали друг другу глупыми словами и ни о чём не спрашивали. Он сверху, я смотрю на него из-под полуприкрытых век. Нам всё жарче, дышим чаще, в голове дымка. И мы всё ближе друг к другу, не только телами.
Уснула я вновь так же сладко, как и днём, несмотря на то, что, казалось бы, выспалась. Только посмотрела, как рядом со мной посапывает любовник.
Ночью в комнате царила такая романтика, что утро я представляла как в дамских романах. Однако, фраза:
— Лид, пора вставать, на оборонку надо, — заставила меня проснуться перепуганной настолько, насколько не пугали кошмарные сны с собственной смертью.
— …Ять! — пожаловалась я и повалилась обратно на кровать. — Я думала — к Палычу опаздываю, а тут… У тебя у самого уроки есть?
— Нет, по субботам у меня выходной.
— Значит и у меня выходной, — решила я и накрылась подушкой.
— Но это же прогул, — рассмеялся Ваня, пытаясь подушку у меня отобрать. К утру я, конечно, выспалась, но отдавать добычу и куда-то топать не хотела совершенно.
— Ничего, как-нибудь переживу.
— А мама?
— А мама тем более переживёт. Она у меня спокойная.
С минуту стояла тишина — я уж решила, что он пощадил меня и пытается дать поспать. Только сна вот уже ни в одном глазу.
