Скарлет сознавала, что ее настороженность и напряженность, ее тревога и подозрительность, которые не приемлет Роман, просачиваются сквозь тонкую мембрану некоего подобия самообладания.
Элис озадачила Скарлет не меньше, чем Сэлли. Элис, вопреки ее представлениям, оказалась молодой, умной, привлекательной, яркой женщиной. Она разговаривала с Романом по-семейному просто, порой даже фамильярно, казалось, ее совершенно не трогает топазовый огонь его глаз. А Роман постоянно старался поддеть свою помощницу. Скарлет этого не понимала.
Определенно, отношения в этом дружном кружке ее озадачивали. Она предпринимала попытки их анализировать, но лишь стимулировала этим собственную подозрительность…
И вот теперь ей приходится ждать Романа, который, выйдя из душа, отправился немного пройтись с отцом перед сном по усадьбе. Ей даже пришлось побеспокоить миссис О'Хэген, которая заверила ее, что они вот-вот появятся.
Скарлет вернулась в спальню. Время тянулось медленно. Ожидание становилось нестерпимым.
Отважившись, Скарлет решила предпринять небольшую экскурсию по огромному дому. Она изучала коридоры — широкие и узкие, длинные и короткие, темные и ярко освещенные, неторопливо прохаживалась по ним, с интересом разглядывая шпалеры, картины, вазы на постаментах, прочие элементы декора. Скарлет отваживалась заглядывать в нежилые комнаты, открыла для себя местонахождение библиотеки, куда решила наведаться в более подходящее время.
Ей все более по душе становился этот внушительный дом. Уютно поскрипывали деревянные половицы, свет от старинных светильников ложился теплыми золотистыми разводами на антикварную мебель. Пахло благополучием, достатком, который был очевиден, но главное — безмятежностью.
Она, стараясь не шуметь, продвигалась дальше.
— Как отца может смутить собственный ребенок! — донесся до ее слуха резкий окрик Финна О'Хэгена.
Скарлет застыла на месте и насторожилась. Роман не говорил, что Сэм когда-либо смущал его. Конечно, понимание не давалось легко, но и рассчитывать на это не стоило… Она прислушалась.
— Сын, лучше поздно, чем никогда. Таково мое убеждение! — властным тоном изрек старший О'Хэген.
Раздражение звучало в старческом голосе.
— Согласен, отец. Но, признаться, — тихо, но отчетливо произнес Роман, — я в смятении.
— Какая глупость! Стыдно такое слышать от собственного сына, — бросил глава семьи.
— Нет, отец, ты не понимаешь меня. Я пытаюсь сказать, что, стоило мне увидеть этого кроху, такого застенчивого, беззащитного и в тоже время стойкого, у меня внутри все перевернулось. То, что это мой сын, я не сомневался больше ни секунды. Но я, признаться, робею, оставаясь наедине с ним. В свои три года Сэм уже такой толковый! Им невозможно управлять, как неодушевленным существом. У него есть свои представления обо всем. А детская честность совершенно обескураживает, когда он задает вопросы в лоб. Вроде бы все просто, а, не поразмыслив всерьез, на них не ответишь.
— Похоже, ты взрослеешь, сын, — примирительно отметил Финн О'Хэген. — Но ты отец, а не наблюдатель, и должен с самого начала занять активную позицию и воспитывать сына без робости или колебаний.
— В этом-то вся проблема, отец, — тихо признался Роман.
— Не вижу тут никакой проблемы…
— Я, не терпящий никаких обязательств, вторгся в устоявшуюся жизнь хороших людей. Я представления не имел, каково это — быть отцом, и вдруг обнаруживаю, что у меня растет сын. Это величайшая ответственность. Я не имею права на ошибку. Не уверен, что мне эта миссия по плечу.
— Мне стыдно за тебя, Роман. И никогда еще мне не было так стыдно за собственного сына.
— Прости, отец, что опять разочаровываю тебя. Я лишь пытаюсь быть честным. Мне не обойтись без помощи и поддержки. Я пытаюсь внушить Скарлет, что все у нас будет хорошо, но в то же самое время испытываю сильные сомнения, — объяснял он.
— Кто тебе должен оказывать эту поддержку, сын? От нас с матерью ты можешь требовать только одобрения или совета. Теперь ты глава своей семьи…
— Все так, отец. Но давай мыслить рационально, — призвал Роман.
— Рационально?! — вновь возвысил голос Финн. — Я слышать не хочу никаких рациональных доводов, к которым прибегают слабаки. Сильные люди не руководствуются рациональными соображениями. Сильные люди жертвуют собой и вынашивают ребенка, четко сознавая, что это будет стоить им жизни! Сильные люди берут на себя ответственность за чужого ребенка и полностью подчиняют свою жизнь этой миссии! — громыхал голос старика. — Ты же ведешь себя как тряпка, со своими девчачьими сомнениями. Мне стыдно, что у меня такой сын!
Сердце Скарлет гулко билось. Она больше не могла выносить этого. Она порывисто распахнула дверь, из-за которой слышалась нелицеприятная отповедь, и со слезами на глазах воскликнула:
— Нет, это не так! Вы несправедливы к Роману!
Мужчины, не ожидавшие такого вторжения, повернулись к ней.
— Скарлет, не вмешивайся, пожалуйста. Оставь нас, — тихо попросил Роман.
— Но это же все неправда. Для чего ты на себя наговариваешь, Роман? — отирая слезы, спросила она.
— Не мог же я с тобой говорить на эту тему, дорогая. У тебя и своих сомнений предостаточно, — отозвался он.
— Но благодаря тебе я поверила…
— Деточка, вы поступаете очень благородно, защищая моего сына от заслуженного порицания, особенно учитывая, что он сделал с вашей сестрой, — снисходительно проговорил Финн.
— Но он не делал с ней ничего, заслуживающего порицания, — взволнованно возразила Скарлет. — Решение родить ребенка она принимала самостоятельно. И это был ее выбор — не ставить в известность Романа.
— Это Роман вас убедил, деточка. Но я знаю своего сына не первый день…
— Она не деточка, отец. Ее зовут Скарлет, — буркнул Роман. — Если ты расположен кого-то воспитывать, оставь ее в покое, для этого есть я. Скарлет тут ни при чем.
— То есть как это я ни при чем, — вмешалась она. — Я очень даже при чем. И считаю нужным заявить, мистер О'Хэген, что вашего сына знаю как благородного и решительного человека. И вы крайне несправедливы по отношению к Роману, называя его тряпкой.
— Но он соблазнил вашу сестру, после чего пропал, — продолжал обвинять сына Финн.
— Вы говорите так просто потому, что не знаете Эбби, мистер О'Хэген. Мою сестру было не так-то просто соблазнить. И Роман не смог бы сделать это без ее желания. У меня есть все основания думать, что это она соблазнила вашего сына. Видите ли, Эбби наверняка сочла его подходящим биологическим отцом. Она знала достаточно о его семье, потому и решилась рожать от него ребенка. Конечно, известие о том, что у нее лейкемия, стало полной неожиданностью. Она любила жизнь и хотела жить долго и счастливо в окружении близких. Но, зная свою сестру, могу утверждать, что беременность такой уж неожиданностью не была. И Эбби категорически не желала информировать об этом Романа. У нее были предубеждения на его счет, схожие с вашими, мистер О'Хэген. Но она, как и вы, ошибалась… Я же уверена, что он будет хорошим отцом для Сэма. Мне больно слышать, когда вы несправедливо обвиняете его, — довершила Скарлет.
