Здесь, на северной стороне, самой дальней от Двора Славы, дворец сдавливался скалой, огромным каменным отростком которой казался сам. Комнаты принимали необычные формы, огибая её, и самые необычные были вокруг второго двора. Они становились всё меньше и меньше, образуя путаный лабиринт гардеробных, вестибюлей и личных часовенок, соединённых винтовыми лестницами внутри дворцовых башен-близнецов. В центре этого лабиринта находилась самая маленькая из всех комнат дворца — крохотный кабинет герцога, где некий маг инкрустации сумел уместить все символы ренессансной культуры в пространстве размером не более приличного буфета. В кабинете не было мебели, не было ничего, кроме идей; его стены от пола до потолка были покрыты сценами со сверхъестественной перспективой, преодолевавшей плоскость поверхности. Стенные шкафы trompe l'oeil[52]с решётчатыми экранами, казалось, открываются в комнату с полками, уставленными trompe l’oeil мандолинами и trompe l'oeil измерительными инструментами. Trompe l’oeil белка грызла орех на trompe l'oeil балконе, а дальше простиралось целое trompe l'oeil царство, славящее превращение Федериго из воителя в мирного человека. Это был центр, сердце дворца. Без всякого преувеличения.
Мута, спрятавшись за массивной створкой двери в кабинет, смотрела на входящих охранников. Людей, новых во дворце; она не узнавала их лиц. Охранники застыли на месте и озирались вокруг.
— Глянь-ка, Микеле! — сказал тот, что постарше, указывая на доспехи, которые, казалось, висят на крюке, прибитом к двери.
Его молодой напарник изучал инкрустацию, изображающую кипу книг, как бы небрежно разбросанных в шкафу, которых игра света делала объёмными.
— Ты это видел, Лео?
Они должны были увидеть её, спрятаться было негде. Стискивая нож, Мута прижалась к стене и представила себе, что она такая же неподвижная и коричневая, как Деревянные книги. «Я была многим, пока не стала такой, как сейчас. Я была узким лезвием, улыбкой на портрете, словом в книге».
Охранники ушли, даже не взглянув на дверь, которая едва скрывала, а по правде сказать, совсем не скрывала её. Когда пол перестал сотрясаться, она скользнула вниз по спиральной лестнице внутри башни; в кармане у неё лежал ключ, который открыл дверь в зеркальный подземный мир дворца, сводчатые кирпичные подвалы, похожие на холодные катакомбы, в которых Мута знала место, где никто не станет её искать, а если станет, то не найдёт.
Поскольку дворец сегодня был закрыт для всех, кроме сотрудников и VIP-персон, свет везде был выключен, горели только указатели аварийных выходов. Единственным проводником в тёмном сыром пространстве был ей лоскут синего неба, синего, как плащ Мадонны.
Снаружи на двери комнаты висело предупреждение, которое она не читала или не могла прочесть:
PERICOLOSO![53] В этой комнате находится neviera[54]глубокий сужающийся колодец, который наполняли снегом из висячего сада наверху. Остерегайтесь приближаться к отверстию колодца, который обветшал за столетия и может обрушиться.
ЧУДО № 14 ГАЛИЛЕЕВ ЗАКОН ПАДЕНИЯ ТЕЛ
Охранники вернулись через герцогскую залу для аудиенций и в следующей комнате встретились с людьми Лоренцо.
— Мы обшарили весь дворец, — заявил Микеле с гордостью.
— А подвалы проверили, Лео? — спросил человек Лоренцо пожилого охранника, бывшего троюродным братом его свояку.
— Из башни туда без ключа не попадёшь.
— У тебя должен быть ключ.
Лео посмотрел на Микеле, который покраснел и бормотал, запинаясь:
— Нет, правда, я…
— Эта телезвезда его ослепила, — сухо сказал Лео. — Он случайно оставил их внизу.
— И она, уборщица, забрала их, да?
— Ну…
— Надо проверить подвалы.
Войдя в пологий туннель, ведущий под землю от Двора Славы, Лео застегнул до горла молнию тонкой форменной куртки. Это был человек за шестьдесят, усталый, спокойный, с острым лицом, который ощутил сырой холод задолго до того, как пятеро людей дошли до указателей, ведущих к древнему леднику.
— Брат постоянно тут работает, так я и получил сегодня работу, — сказал более разговорчивый Микеле людям Лоренцо. — Я обычно выполняю особые задания, понятно, что это значит? — Он многозначительно подмигнул. — Брат — его сегодня нет, заболел, не то бы он порассказал такого об этом месте, вы б не поверили! Он знает подвалы как свои пять пальцев и говорит, что тут почти столько же комнат, как наверху, — продолжал Микеле, довольный возможностью похвастать, что тоже кое-что знает, пусть и меньше брата. Не обращая внимания на его болтовню, остальные четверо остановились в сводчатом коридоре, чтобы свериться с планом подземелий.
— Этот план показывает только такие помещения, которые легко было определить, — сказал Микеле, — кухни, прачечные, красильни и турецкие бани герцогини. А ещё конюшню и седельную мастерскую.
— Господи Иисусе, только взгляните на эти чёртовы колодцы! — изумился один из лоренцовской троицы, не обращая внимания на этого идиота, который явно надеялся произвести на них впечатление, чтобы они замолвили за него словечко перед боссом. — Она может быть где угодно.
— Это только те, которые реставрировали, — встрял Микеле. — Их ещё много под этими полами вместе со сточными трубами и желобами, куда смывают конский навоз и мочу.
Человек, явно бывший старшим над людьми Лоренцо, сморщился, как от жужжания надоедливой мухи.
— Вот тут, в конце коридора, — спросил он Лео, — это выход из башни, куда можно попасть из кабинета герцога? — Лео кивнул, и он приказал: — Начнём отсюда.
Не прошли они и нескольких метров вниз по коридору, как Лео показал на следы, едва видневшиеся на сыром кирпичном полу.
— Она должна быть в neviera, — сказал он. — Оттуда нет выхода.
— Я встану у двери, — откликнулся один из людей Лоренцо. — На случай, если она прошмыгнёт мимо вас, когда отопрёте.
Как только оба музейных охранника скрылись из виду, он переложил нож в другой карман, чтобы был под рукой.
Мута осторожно перебралась через осыпающийся край колодца и стала медленно спускаться по стене, почти неощутимо скошенной внутрь. Внизу был полный мрак. Её обдало волной ледяного, влажного холода. Переводя дух, она подняла глаза к утешительному свету ясной луны небес. Вдруг в тесной комнате наверху вспыхнул факел, пальцы у неё соскользнули, и она на метр съехала вниз, хватаясь за крепкий папоротник. Ноги никак не могли найти опоры в мшистых стенах колодца; она повисла на пальцах, вцепившись в щели между кирпичами, и шарила ногами, ища поросль, которая выдержала бы её вес.
