– Больно? Кто бы это говорил! Ты осмеливаешься произносить слово «любовь», а твоя любовница приходит ко мне… явно по твоему наущению и сообщает, какое будущее вы оба уготовили мне и… ребенку. И ты еще удивляешься, что я решила жить одна? И что не хочу иметь с тобой никаких дел?
– Если ты говоришь о Валентине Колона, то это горничная Аполлония тайком провела ее в дом, зная, что ты одна. – Он помолчал. – Помнишь, мне показалось, что я где-то видел эту девушку, и я не ошибся. Она одно время работала у Валентины. И Валентина до сих пор ей платила, чтобы та сообщала все подробности нашей семейной жизни.
Эмили от неожиданности приоткрыла рот.
– Аполлония… следила за нами? Вот почему мне иногда казалось…
– Она во всем призналась. Розанна поймала ее, когда она хотела убежать с чемоданом в руках, воспользовавшись суматохой в доме после твоего исчезновения. Она прихватила кое-что из твоих вещей и украшений, поэтому угроза суда за кражу развязала ей язык. А что касается Валентины Колона, то она мне не любовница. У нас была недолгая связь. Я был одинок и несчастен, а она дала мне понять, что хочет меня. Но все кончилось, не успев начаться.
– Я… тебе не верю.
– Ну конечно, – с горечью произнес он. – Ты предпочитаешь верить вранью мстительной дряни.
– А как же истории в газетах о твоих планах жениться на ней? – не сдавалась Эмили.
– Да, ходили слухи, – согласился он. – Но все эти истории выдумала она.
– Зачем?
Он пожал плечами.
– Ей нужна не мимолетная связь, а постоянная. – Он скривился. – Валентина заявила, что заставит меня пожалеть об этом. Я подумал, что она отомстила мне ложью в газетах. Но она этим не ограничилась. К тому же я не стал финансировать ее разросшийся бизнес, когда муж не захотел больше вкладывать туда деньги. Пока мы с тобой жили в Шотландии, она бомбардировала меня просьбами о встречах, а я отказался с ней видеться. Поэтому, как призналась Аполлония, она решила меня наказать, разрушив мой брак, и сделать так, чтобы от меня отвернулось общество, поскольку, кажется, уже все в Риме знают, что ты носишь моего ребенка.
Эмили с трудом сглотнула слюну.
– Невероятно. Я сама об этом догадалась только в тот день, когда уехала. Я проснулась утром, и меня стошнило, и тогда я посчитала дни.
– Неужели? – Он едва удержался от улыбки. – А я занялся арифметическими подсчетами несколько недель назад. И тогда же на меня налетела с поздравлениями мать Марчелло. Она заявила, что это написано у тебя на лице и что она никогда не ошибается. А потом поздравления посыпались со всех сторон. – Он замолк. – Поздравляли все, а женщина, благодаря которой произошло это чудо, молчала. Я надеялся, я ждал… каждый день ждал, что ты придешь ко мне и скажешь, но ты молчала. – Он опустил голову. – Тогда я решил, что ты не хочешь нашего ребенка, потому что он привяжет тебя ко мне, а тебе нужна свобода.
– И поэтому перестал спать со мной?
– У меня есть друг, он акушер, очень хороший специалист. Я обратился к нему… у меня были вопросы, потому что я вспомнил про свою мать.
У Эмили замерло сердце.
– И что он сказал?
– Он сказал, что ее случай – один на миллион и что в наши дни медицина не бессильна. Но… он также сказал, что близость в первые месяцы может повредить ребенку. Что желательно подождать до более длительного срока беременности. – Он печально усмехнулся. – Я видел, как ты устало выглядишь, и решил, что лучше не поддаваться искушению. Поэтому и стал спать в другой комнате.
– А я… подумала, что надоела тебе…
– Я хотел и хочу тебя. – Глаза Рафа, полные боли, встретились с ее взглядом. – С самого первого мгновения, как только увидел тебя. Он шагнул к ней. – Эмилия, послушай меня, carissima. Даже если ты не сможешь любить меня так же сильно, как я люблю тебя, я все же хочу заботиться о тебе и о нашем ребенке. – Он шумно перевел дух. – Если ты ко мне вернешься… просто вернешься, я не попрошу от тебя больше ничего. Мы будем жить так, как ты захочешь.
У нее удивленно взметнулись брови.
– Ты хочешь сказать, я буду жить в доме, а ты – в своей римской квартире?
Он кивнул.
– Если ты хочешь именно этого.
– Тогда слушай, чего я хочу, – неожиданно громко и решительно сказала она. – Я хочу, чтобы ты меня обнял и никогда не отпускал. Я хочу, чтобы ты спал со мной сегодня и все остальные ночи, пока мы живы. И чтобы ты заботился обо мне и обо всех детях, которые у нас родятся. И еще я хочу… хочу всей душой, чтобы ты поверил мне сейчас, мой любимый, когда я говорю: «Ti amo».
Он подошел к ней, поднял на руки и осторожно, словно она была сделана из стекла, усадил на диван, опустился на колени и прижался лицом к ее животу. Она гладила его по волосам и шептала все те слова, которые не осмеливалась произнести раньше. Когда Раф поднял голову, у него в глазах стояли слезы.
– Ты веришь в чудеса, mi amore?
– Я верю в нас. – Она поцеловала его в губы и улыбнулась ему, Что бы ни говорил твой друг доктор, – прошептали она, – сегодня вечером, мой любимый, ты обязательно должен побриться.
