Книга Тайна Подземья - Светлана Гамаюнова

В эмоциональную волну попала случайно. В слоях со всем сталкиваешься случайно. Видимо, то ли Свет, то ли Тьма услышала мои желания, и я нашла это место.

Место завораживало. Попав туда, сначала услышала тихую музыку, расслабилась — и напряженность от переживаний оставила меня, а потом окунулась в многоцветье приятных ощущений. Захлестнули радость, ликованье. Неизъяснимое веселье и легкость в голове и теле наполнили до краёв. Я купалась в волнах удовольствия, окунаясь в них с головой. Иногда касалась ногами твердой поверхности, но только для того, чтобы оттолкнуться от нее и опять упорхнуть в нереальное счастье без границ времени.

В реальности в это время что-то происходило, кажется, наступил поздний вечер. Медитативный зал закрывали, меня дернули за руку, чтобы вернуть в действительность.

– Что с тобой? – услышала голос соученицы. – Ты так улыбаешься.

– Просто зашла в интересный слой, – сказала я, но уточнять, конечно, не стала. – Спасибо за беспокойство.

Ушла от разговора и быстро побежала в свою комнату. Теперь я знала, где буду отдыхать, и это так здорово.

Найденное место притягивало меня. Как только появлялось время и возможность – окуналась, уходила в него. Оно утоляло эмоциональный голод, недостаток положительных эмоций, нехватку реального счастья. Ну и пусть, пусть счастье нереальное, но чувства же настоящие, мои. Что еще надо? Вот бы только никто не понял, что со мной происходит. Зачем кому-то знать, и разве теперь нужны эти кто-то? Есть я – и есть ощущение счастья, ни с чем не сравнимое удовольствие. Похудела, ну и пусть. Стала хуже учиться, ну и пусть. Идеи отца больше не волновали, ну и пусть. Я счастлива, я свободно парю, я…

С каждым разом возвращаться к этой хмурой действительности стало все тяжелей. Чтобы мне никто не мешал, отправлялась за очередной порцией счастья в парк. В тот день я облюбовала укромное место и «улетела». Очередная волна удовольствия охватила меня. Я то ли плыла в воздухе, то ли купалась в теплой воде. Нежный ветерок шевелил волосы, и я воспарила над временем и пространством. Хорошо-то как! Счастье – вот оно!

В это время меня кто-то грубо дернул за руку, и я кубарем вернулась в действительность.

– Ты что творишь, дура, – услышала я. – Нашлась малолетняя наркоманка. Очнись немедленно. Жиль, возвращайся, ты погибнешь!

Нехотя открыла глаза. Передо мной стоял злой, как Тьма, Вовс.

– Что тебе нужно? Отвяжись, мне так хорошо… Ты все испортил, – прошептала я.

– Ага, кайф тебе обломал. Не знаешь, что творишь. Как ты это место только нашла?

Мне стало плохо, холодно, неуютно и одиноко, хотелось заплакать и спрятаться под одеяло, а еще больше хотелось вернуться в мое счастье. Как только Вовс меня нашел? Я же ушла в парк, и обычно сюда никто не забредал. Начала бить дрожь, и я обхватила себя руками, пытаясь согреться. Мысли окончательно покидали голову, а их место заполняла звенящая пустота. Через силу выдавила:

– Уйди, я тебя не звала, как ты вообще меня нашёл?

– За тобой шёл. Понял, что с тобой что-то не так, проследил и оказался прав. Еще неделька полетов – и вероятность возвращения в наш мир равна нулю. Ты отдаешь себе отчет, что эта волна под запретом? Слышишь меня, запрещенная эмоциональная волна! Ее очень трудно обнаружить и еще трудней удержаться в ней длительное время, а повторно найти почти нереально. Как только у тебя получилось к ней пристраститься – не представляю.

Мне было очень плохо. Я еле сидела на скамейке, хотелось лечь на траву и не вставать. Сил не осталось совсем. Хотела что-то ответить Вовсу, но не сумела выдавить ни слова.

– Ничего себе, да у тебя почти полное эмоциональное истощение. Жилька, ну ты даешь! Хорошо, что проследил. Думаю, что сегодняшней полет мог бы стать последним. Жильбертина, открой глаза и посмотри на меня. Я сейчас сбегаю за водой, а ты жди и очень прошу тебя, не «улетай». Тебе сейчас нельзя туда. Дождешься меня?

Я кивнула. «Ишь, он меня еще и Жильбертиной назвал, откуда знает полное имя?», – шевельнулась лениво мысль. Пить, действительно, очень хотелось. Понимала, что встать со скамейки и уйти не смогу, поэтому придётся ждать. Видеть никого не хотелось, только закрыть глаза и окунуться обратно в мое счастье, но сил отправиться назад в слои не осталось. «Как жаль, что меня оторвали от полета. Как жаль, – крутилось в голове. – И чего прицепился этот Вовс?»

Не знаю, сколько времени просидела, клюя носом, но появился Вовс с бутылкой воды и плиткой шоколада. Отвинтил крышечку и начал осторожно поить меня: я не могла поднять руку, не то, что держать бутылку. Утолила жажду и, закрыв глаза, откинулась на спинку скамейки.

– Съешь кусочек шоколадки, она даст немного сил, – услышала заботливые слова и ощутила сладость прямо у своих губ.

«Мне это, наверное, снится», – мелькнуло в голове. Хранитель, вода, шоколад, но лучше бы он не появлялся. Все разрушил, гад. И что со мной, почему так плохо? На меня и раньше накатывало бессилие после «полетов», но такого еще не было. Спустя некоторое время, с трудом приоткрыв глаза, попросила:

– Вовс, иди домой, я сама посижу тут, потом приду. Обещаю, что больше не буду никуда «улетать». Появятся силы – приду в общежитие, не надо меня пасти. Ты не мой учитель, чтобы со мной нянчиться.

А в голове крутилась подленькая мыслишка, что, как только приду в себя, опять попробую отправиться в поток, и будь, что будет. Надоело. Здесь холодно и серо, а там тепло и ярко. Глаза закрывались, но заснуть мне не дали.

– Жиль, крошка, смотри на меня. Ты должна прийти в себя, и я тебя здесь не брошу, пока не пойму, что ты в адекватном состоянии и не задумываешь опять улизнуть из реальности.

– Мне холодно, отстань, уходи, – еле шевеля губами, просила я.

Меня начало морозить все сильнее, даже проснулась, такой озноб меня сотрясал.

Вовс решительно меня поднял, посадил на колени и прижал к груди. Сил оттолкнуть наглеца не было. Попыталась трепыхнуться, но тщетно. Открыла рот, чтобы возмутиться, как тут же в него всунули еще кусочек шоколадки, приговаривая:

– Жиль, там нельзя долго находиться. У тебя эмоциональное истощение. Там хорошо, но это иллюзия счастья. Ты скажешь: ну и пусть! Но это не так. От настоящего счастья радуются, а от такого постепенно, а иногда и быстро, умирают. Давай, расскажу о крысах.