Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
— Так что это за «Зет-восемь» такое? — с напускным равнодушием спросил Маус. — Что у него за свой- ства?
Антонов оживился.
— Вы даже не представляете! У него совершенно невероятная субатомная структура! Собственно, вещества с таким свойством не может быть в принципе. Что же до его влияния на человеческий организм… Но вы же не физиолог, вы не поймете!
— А ты скажи так, чтобы я понял, — спокойно сказал Маус. — Не как физиологу, а как темному мужику в противогазе, со снайперской винтовкой под мышкой.
— Ну… — пробормотал Антонов. — Если в таком аспекте… В общем, в каком-то роде «Зет-восемь» стимулирует возможности человеческого мозга.
— Это как?
— Оно создает гениев.
Антонов сделал многозначительную паузу. И, похоже, удивился, что никто не оценил по достоинству его заявление.
— Гениев? — недоуменно произнес Маус. — Как это?
— Вы знаете, каков процент подлинных гениев в человеческом обществе? — прищурился Антонов. Теперь он не напоминал больше то жалкое существо, забившееся в темный угол. Антонов был на коне — он словно читал лекцию в своем Институте. — Можно сказать лишь примерно, но вряд ли больше двоих-троих на миллиард. А тех, кто своим влиянием изменил науку и общество, — вообще единицы. При этом влияние одного гения на человечество колоссально. Один Эйнштейн так встряхнул физику и даже само мировосприятие человека, что волны идут до сих пор. А теперь представьте, что практически каждый, пройдя определенную процедуру, сможет обрести гениальность в той или иной сфере! Под гениальностью мы подразумеваем абсолютную исключительность, полное превосходство над всеми остальными. Представьте, что гениальность можно поставить на поток!
— То есть вокруг будут бродить толпы лохматых психов с высунутыми языками? — криво усмехнулся Маус. Он все еще не понимал, к чему клонит ученый.
— При чем тут лохматые психи? Ах, вот вы о ком… М-да, смешно. Но дело не в этом. Смысл гениальности — в абсолютном интеллектуальном превосходстве одних над другими. Нельзя всех сделать одинаково гениальными — это станет всего лишь новым уровнем усреднения. Возможность создавать гениев в собственных интересах должна быть сосредоточена в одних-единственных руках. И тогда этот вопрос из области чистой науки переходит в геополитическую плоскость, понимаете?
— Теперь уже немного въезжаю, — проговорил Маус.
Не нравился ему этот страстный взгляд, эти искорки восторга в глазах физиолога. Наверное, с таким вот восторгом нацистские доктора резали подопытных в своих концлагерях. Сталкеры вообще с подозрением относились к ученым, проводящим исследования в Зоне и пасущихся в специализированных научных заведениях вокруг Периметра. Многие из них были просто фанатиками, готовыми ставить опыты хоть на окружающих их людях, хоть на самих себе.
— Возможность контролировать гениальность — это способ победить любого врага, не прибегая к силе, — продолжал Антонов. — Победить не только военной, но и научной, экономической мощью. Представьте — мощный всплеск высоких технологий, инновации, недоступные конкурентам, идеальная налоговая система, идеальный менеджмент и логистика…
— Такое государство не выживет, — сухо сказал Маус.
— Почему? — удивился физиолог.
— Государству нужна коррупция, — убежденно заявил сталкер. — Чиновникам нужны взятки, а политикам — скандалы и интриги. Им не нужны инновации и идеальная налоговая система. Им нужны дыры в законах — и возможность воровать из бюджета. Им нужно, чтобы простые мужики, вроде меня, лазили за Периметр и таскали за них каштаны из огня. Им нужно иметь возможность заслать в Зону и угробить научную миссию, а, обгадившись на этом, сделать вид, что они тут и ни при чем вовсе.
— Но я говорю совсем о другом, — растерянно произнес Антонов.
— Так и я о другом, — подхватил Маус. — К чему вся эта болтовня — «гении», «геополитика»? Главное, чтобы эта лучистая дрянь хорошо продавалась. А кто и для чего станет ее использовать — не нашего ума дело.
Маус, конечно, несколько передергивал. Уж очень хотелось, чтобы его воспринимали именно так — как сурового сталкера, думающего лишь о хабаре и собственной выгоде. Такая позиция дает больше шансов выжить, чем таким вот очкастым умникам. И, по правде, он был несколько разочарован. Подумаешь, гении! Ну, наплодят умников — и что из этого? Это же не «ведьмин студень» или еще какую дрянь похуже в нормальный мир таскать. То да — реальная угроза для людей. А вся эта философия — одна лишь головная боль.
Кстати, когда закончится история с Букой (а хочется верить, что она когда-нибудь закончится), неплохо было бы отыскать этот самый контейнер. Не исключено, что это и есть его главный шанс в жизни.
Его Большой Приз.
* * *
Антонов торопливо собирался в дорогу. Не было ясно, понял ли он, что ему предстоит, осознал ли странность, а может, и нелепость ситуации. Все-таки он был ученым. А значит, скептиком по определению. Впрочем, Зона на то и Зона, чтобы из прожженных скептиков делать самых убежденных верующих.
— Я должен унести с собой или уничтожить на месте нашу аппаратуру, — вопросительно глядя то на Буку, то на Мауса, сказал Антонов. — Иначе мне будет грозить тюрьма или чего похуже…
Бука, конечно же, промолчал. Зато сказал Маус:
— Вопросов нет, уничтожай. Могу дать гранату. Ничего тащить мы все равно не будем — выбраться бы самим. Если, конечно, у тебя нет ничего полезного для выживания в Зоне.
— О, кстати! — пробормотал ученый, бросаясь к одному из пластиковых контейнеров с ручками для переноски по бокам. — Мы должны были провести испытание нового детектора аномалий. Создатели утверждают, что это крайне чувствительная машинка. Вот!
Он вытащил из контейнера странной формы устройство. Наверное, его форма была обусловлена удобством ношения, иначе никак не объяснишь. Антонов коснулся незаметной боковой кнопки. В зрачках его отразился мертвенный свет загоревшегося экрана.
— Детектор аномалий — это хорошо, — с профессиональным интересом произнес Маус. — Давай-ка проверим, насколько он лучше моей машинки…
Он включил полученный от Кислого детектор, бегло взглянул на экран.
— Проверим за дверью, — решил он. — Здесь аномалий нет.
— Отчего же, — медленно произнес Антонов. — Здесь есть аномалия.
Маус недоверчиво посмотрел на физиолога. Подошел, заглянул тому через плечо. Экран у прибора был необычный, вроде даже как вогнутый, что ли. Но разметка была вполне понятная. В этом масштабе были видны очертания лаборатории, синими точками светились живые существа — в данном случае, присутствовавшие здесь люди. Только синих меток было отчего-то не четыре, а три.
И крупной оранжевой меткой мерцала обнаруженная прибором аномалия — как раз в том месте, где стоял, неподвижно глядя на них, Бука.
Глава шестая
Откровение
Эту ночь они провели в подземной лаборатории. Все смертельно устали, да и пробираться по Темной долине ночью — не самая лучшая идея. Маус раздал всем армейские сухпайки в пластиковой упаковке — из полученных у Кислого запасов. Все это большей частью снова пришлось тащить на себе Петле, но тот не высказывал особых протестов. Что ни говори, он — идеальная отмычка.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
