Чуть приподнялся, и тенью по стене я увидела, как снова взвивается в воздух его рука… и врезается в меня — на этот раз чуть задерживаясь после удара, сжимая и растирая распаленную кожу пальцами, ныряя между половинками ягодиц.
Уже не жалея, нет… Намеренно, нарочно возбуждая.
Мои глаза широко распахнулись. Осознавая свою очередную ошибку, я дернулась вперед, поджимаясь, пытаясь сдвинуть ноги вместе.
— Хорошо… я попрошу… Хватит… прошу вас — остановитесь…
Он тихо засмеялся, коленями раздвигая мои ноги шире.
— Поздно… Скоро будешь просить не останавливаться.
И горячей лавиной, рывком набросился на меня, терзая шею поцелуями и довольно чувствительными укусами — будто клеймил собой… Кусал и тут же ласкал языком, зализывая отпечатки своих зубов — мешая боль с удовольствием и распаляя меня все сильнее…
— Странно, да? — тягучий, хрипловатый голос просочился в мой затуманенный мозг, медом разливаясь и отзываясь внизу живота предательской истомой. — Больно и в то ж е время приятно… Расслабься… почувствуй, каково это — быть во власти своего господина… получать удовольствие даже от наказания…
Снова шлепнул и снова скользнул рукой между ягодиц, и дальше — оглаживая внутреннюю сторону бедер, легкими порхающими движениями задевая наружную часть промежности, уже сочащуюся влагой… И каждый раз будто оголенных нервов касался — до того остро-приятным было ощущение по сравнению с болью.
Подлец был прав — мне начинало нравиться это «наказание». Моему телу, во-всяком случае точно — особенно когда он в очередной раз больно шлепнул меня и тут же нырнул рукой обратно между ног, только уже сверху, под животом — раздвигая меня и проскальзывая двумя пальцами в самую середину — в горячее, напряженное, ноющее тепло между складочек.
— Нет… нет… не трогай там… — я задергалась, отпихивая его, но он налег, придавливая меня сверху своим телом, чтоб не могла отстраниться.
И задвигался, затолкался бедрами, ритмично вминая меня в собственную руку.
Я тихо завыла, кусая себя в плечо. Жмурясь, короткими, рваными выдохами пыталась выпустить скопившееся напряжение, надеясь на невозможное — на то, что мое тело не предаст меня хоть сейчас, когда надо мной так подло издеваются…
Чуть слышно ругалась себе под нос — долбанная извращенка… да что, черт возьми, со мной не так?! — и просила его перестать уже без остановки, едва различая свой голос под тяжелым, колотящимся в уши пульсом…
— Не надо… пожалуйста… не так…
А он был уже повсюду — руки, губы, этот вездесущий, горячий язык — ласкает каждый сантиметр моей шеи и спины, спускаясь до самых подмышек и вылизывая там, возвращаясь к шее и заставляя короткие волоски вставать на затылке, будто наэлектризованные… Пальцы проскальзывают под грудь, пощипывая твердые верхушки сосков…
И голос, который хуже всего остального — так изводит меня, нашептывая в ухо грязные, сладкие пошлости.
— Тебе нравится? Скажи, что нравится… Охх… уже мокрая вся… и сжимаешься… О да, вот так… сделай так еще раз — сожми мои пальцы своей нежной дырочкой…
— Не могу… не надо…
— Дааа… именно так… хорошо… как же в тебе будет хорошо…
На мгновение рука убралась… и снова звонко ожгла меня открытой ладонью. Но не как раньше — ложась гораздо ниже прежнего, задевая промежность и сотрясая все тело острым, пронзительным удовольствием…
— Считай, Надя…
— Десять… — простонала я, уже не противясь унизительному счету — наоборот, пытаясь отвлечься. Потому что поняла как нельзя яснее, что еще несколько таких шлепков, еще парочку его подбадриваний мне уши, и я кончу — по-настоящему, неистово, бурно кончу под ним, извиваясь и тщетно пытаясь сдержать всхлипы и стоны. Ненавидя себя так, как еще никогда в жизни.
А он? Я попыталась сосредоточиться, прочувствовать — одна ли схожу с ума от возбуждения? В бедро мне явственно упиралась эрекция, все еще плененная тканью штанов — и не просто упиралась… ритмично, медленно втиралась… страстно, до агонии желая трахнуть меня — оказаться там внутри, где все уже пылает и тонет во влаге, так сильно хочет его в ответ…
И только представила себе, как он трахает меня, только нарисовала в своем распаленном воображении восхитительно-пошлую картину… так сразу и взорвалась. Сжалась вся внутри до предела, потом выгнулась и содрогнулась в мощнейшем оргазме — под собственные жалобные всхлипы и очередной смачный хлопок по заднице…
— Да… — восторженно шипел он мне в ухо, протискиваясь рукой под живот, массируя пульсрующий бузелок и продлевая оргазм… — Прими это… прими себя, сладкая… Моя… моя харимэ…
* * *
Позор, вот ведь позорище…
Кончила под его шлепанье… и ведь не докажешь, что не от этого, а от собственных пошлых мыслишек…
Зажмурившись, я слушала тяжелое, прерывистое дыхание в затылок.
— Хорошо? — по инерции Эллиор продолжал тереться об меня совершенно каменным бугром на штанах.
И не успела послать его со своим «хорошо», не успела как следует мысленно высечь себя за шлюшество, как он уже разворачивал меня, так и не отстегнув от кровати — закидывая одну привязанную руку на другую. Навис надо мной — огромный, горячий и такой вкусный на запах, что внутри все перевернулось… и подсобралось, готовое ко второму раунду…
Дура, дура! Я вздрогнула, когда он вдруг наклонился ниже, касаясь меня носом… На одной волне со мной, передернулся, глубоко вдыхая мой запах где-то в районе подбородка.
— Великие боги, — пробормотал, — как же хорошо от тебя пахнет, когда ты кончаешь…
Мешая свое дыхание с моим, он втянул в рот мою нижнюю губу. И застонал от удовольствия, прикусывая — будто реально хотел сожрать меня…
Я отдернулась сердито, высвобождаясь.
— Пусти!
И все еще не в состоянии была открыть глаза от стыда.
Эллиор молчал.
Я приоткрыла один глаз, внезапно струхнув, что ляпнула лишнего. Хотя на «ты» мне вроде как в постели разрешили… или это не постель, раз наказание?.. Открыла глаза полностью и замерла, втянув резко воздух и уставившись в расширенные зрачки нависающего надо мной мужчины. Такого ада, такого неприкрытого, бушуещего безумства я не видела ни у одного живого существа на свете — ни у кого и никогда. Взбесившаяся в зоопарке пантера, которую я имела неудовольствие наблюдать, когда мне было восемь, и та казалось спокойнее.
И тут уж я по-настоящему испугалась.
Нет, не за девственность — черт бы с ней, с этой девственностью… а за последствия, о которых он сам же меня и предупредил. Он ведь долго не продержится — еще пару таких постельных игрищ, и никакая выдержка, никакая любовь к владению Огнем его не спасет… Да что там его — сама ведь буду орать, чтоб трахнул… И он не выдержит, сделает это.
И, похоже, что не выдержит… прямо сейчас.
