Книга Неуловимые тени - Сергей Бакшеев

На этот раз Варвара спокойно затормозила перед полосой пешеходного перехода — и правильно сделала — дорогу перебегала стайка беспечных подростков. Елена невольно засмотрелась на них.

В детстве все улыбаются одинаково — радостно и бесхитростно. В юном возрасте улыбки девочек и мальчиков уже отличаются — первые дарят улыбку авансом: посмотрим, что будет дальше, вторые ржут за компанию, чтобы не показаться тупыми. И только пара влюбленных способна на всеобъемлющую палитру улыбок, которая, правда, может смениться столь же широкой гаммой печали.

Подростки напомнили Петелиной о дочери. Настя похожа на них, но ей сейчас не до улыбок.

Елена позвонила дочери. Разговор хоть и начался с вопроса об оценках в школе быстро перешел на проблему пропавшей формы. Настроение девочки, в отличие от предыдущих дней, вселяло надежду.

— Валеев обещал вернуть. Послезавтра, — поделилась новостью Настя.

— Если Марат обещал, то сделает, — заверила Елена, стараясь говорить убедительно.

— Как я этого жду, — призналась девочка.

«Не разочароваться бы», — подумала Елена.

Общение быстро закончился, и она поймала на себе коварный взгляд Варвары.

— И все-таки сомневаетесь, — показала белые зубки помощница.

— В чем?

— В том, что мужик не подведет. Сами говорили, что мужчины врут женщинам.

— И стараются угодить.

— Когда мы рядом и дело к ночи, — усмехнулась Варвара.

Разговор стал походить на обмен уколами шпагой. Елена оценила подтянутый живот Варвары и позавидовала:

— Ты смотришь на калории на упаковке?

— Нет.

— Счастливая.

— Я смотрю, есть ли обручальное кольцо на руке встречного мужчины.

— Извини, поторопилась.

— Вас этот комплекс обошел стороной?

— У меня дочь и целых два мужа — бывший и гражданский.

— А еще полковник, который смотрит вам вслед ниже талии. Поделитесь кем-нибудь.

— Уступаю полковника, — отшутилась Елена.

— Он уже окольцован, специально разглядела по телевидению. А приехал в командировку и колечко снял.

— Слушай, Варвара, к черту мужиков, давай перекусим. Ты ведь тоже не успела позавтракать? Найди место без картошки-фри и гамбургеров.

Варвара согласилась. Для обеда она предложила кафе, где подавали бизнес-ланч. Выбор в меню был не велик, но официантка все-равно перепутала их тарелки, и Елена с горечью улыбнулась. Она здесь с самого начала не в своей тарелке.

В Москве она полностью руководила следствием и отдавала приказы, которые считала нужными. Здесь же она колесико в запутанном механизме, которым управляет полковник Кулик. И даже если она не согласна с его решениями, все-равно вынуждена подчиняться. Хуже того, она может не знать о всех следственных действиях, которые он предпринимает. От этого она испытывает дискомфорт. На своей работе Елена привыкла вникать в малейшие детали расследования. Скрупулезный подход позволял видеть нестыковки в общей картине и будил интуицию.

Что же делать? По-другому она работать не умеет. Придется не ждать отчетов, а, как говорится, совать нос во все щели.

— Поехали, — скомандовала Елена, поднимаясь из-за стола.

— Я еще не доела, — высказала недовольство Варвара.

— В морг лучше на голодный желудок.

Варвара поперхнулась, но продолжила трапезу:

— Зачем под руку? Нагоню, я быстро езжу.

— Гнать не надо. Запомни простое правило, быстро — это медленно, но без перерыва.

В глазах Варвары со скрипом закрутились колесики осмысления.

Петелина пояснила:

— Многие уверены, что круто и мощно — это то, что нужно. Так действуют мужчины. Я предпочитаю держать ритм, двигаться регулярно, планомерно и целенаправленно. А когда достигаю цели, то выясняется, что я первая. Дошло?

— А со стороны всем кажется, что вы действовали круто и очень мощно.

— Раз поняла, так поехали.

Токаев работал в прозекторской, пришлось беседовать с ним у основного места работы патологоанатома. Отмытое от крови тело Ивакина выглядело не столь устрашающе, как на месте убийства, однако он, как все покойники, казался старше, чем при жизни. Елена подошла ближе и склонилась над культей. Варвара держалась рядом.

— Почерк тот же. Кисть отрезана знающим человеком, — прокомментировал Токаев.

— Ампутирована?

— Можно сказать и так.

— Убийца врач? — уточнила Петелина.

— Или учился на врача, — пожал плечами Токаев.

Вот и еще одна косвенная деталь не в пользу Холодова. А Кулик не торопится с его задержанием.

— А это что за порезы? — Петелина заметила на запястье два неглубоких разреза.

— Наверное, рука дернулась.

— Рука убийцы?

— Или жертва сопротивлялась, — поправился патологоанатом.

— Он был под наркозом и не мог сопротивляться, — засомневалась следователь.

— Вначале, да. Потом Ивакина вывели из бессознательного состояния.

— Для сексуального удовлетворения?

Прежде чем ответить, Токаев вымыл руки, вытер их одноразовым бумажным полотенцем и вернулся к столу из нержавеющей стали со специальными сливами, на котором покоилось тело. Все трое молча оценили его состояние. Ивакин и при жизни не был красавцем, а теперь после вскрытия его тело выглядело особенно отталкивающим.

— Звучит дико, но так говорит Кулик, — вкрадчиво ответил Токаев. — Я слышал: он не ошибается?

— Для маньяков он свой, — процедила Варвара и зависла на следующем слове, — а для людей…

Петелина не стала отвлекаться на пустые разговоры.

— Что скажете про наркоз, Давид Асланович?

— Обычный анестетик, как и раньше. В каждой больнице такой препарат имеется.