Антон напрягся.
— Я полагаю, что он однажды спас ее…
— И с того момента жизнь спасенного переходит под ответственность спасителя, — подтвердил адвокат. — Энрике старался сделать все максимально хорошо, когда дело касалось ее жизни. Он даже нашел Кристине работу в кафе в Копакабане, когда она убежала из дома семь лет назад, хотя я не думаю, что она знает об этом. Конечно, то, что вы так часто бывали там, оказалось просто совпадением. Хотя мне кажется, что сама судьба приложила к этому руку, как вы думаете, господин «Скотт-Ли»?
Одного мгновения Антону хватило на то, чтобы понять, о чем говорит Эстес. Гнев закипел в нем с ужасной силой, и Антон буквально взорвался.
— Так где же, черт возьми, был этот Рамирес, когда Кристина нуждалась в защите от ее отца и этого негодяя Ордониса?
— В больнице, с первым сердечным приступом, — ответил адвокат. — А где были вы, сеньор «Скотт-Ли»?..
Антон нервничал. Он никогда не думал, что будет нервничать на своей свадьбе. Он всегда подшучивал над своими друзьями, когда они испытывали подобные чувства на своих собственных свадьбах. А теперь сам не находил себе места.
Она опаздывала.
Антон взглянул на часы. Конечно, опаздывать — привилегия невесты, но только лишь на пару минут.
— Антон… — Габриель тронул его за плечо.
Он повернулся. Одного взгляда на лицо Габриеля хватило ему, чтобы понять, что его самые мрачные предсказания начинают сбываться.
— Где она? — спросил Антон.
— Недалеко, — быстро заверил его Габриель. — Кристина внизу в ресторане у фонтана. Она хочет поговорить с тобой, прежде…
Остальных слов Антон не услышал, так как тут же помчался вниз.
Он сразу ее увидел. Кристина сидела за столом, глядя на воду. Антон даже остановился от неожиданности, так она была прекрасна. Ее волосы спускались на плечи крупными черными завитками. Кристина была одета в короткое платье из тонкого светло-зеленого шелка, который гармонировал с цветом глаз Антона.
Антону стало легче. Женщина, которая выбирает свадебное платье к цвету глаз ее любимого, наверняка не думает о том, чтобы обмануть его.
— Привет, — произнес он, нагнулся и поцеловал ее в щеку.
— Привет, — ответила Кристина.
Взяв соседний стул, Антон развернул его спинкой вперед и устроился на нем, как на коне.
Кристина подняла глаза и почувствовала, как ее сердце сладко защемило. Он выглядел превосходно, и даже слишком. Антон был одет в кремовый костюм, который подчеркивал его потрясающую фигуру, и шелковую рубашку под цвет ее платья. В петличке пиджака Луиса даже красовался бутон чайной розы.
— Теперь я понимаю, почему моя мать купила эту рубашку и настояла, чтобы я надел ее, — проговорил он. Протянув руку, Антон тронул пальцем кремовую тесьму, которая поддерживала ее волосы. — А ты опять стащила мой галстук.
Щеки Кристины залил румянец, и она отвернулась.
Рядом возник официант. Не колеблясь ни секунды, Луис заказал два бокала шампанского. Официант удалился, при этом с весьма озадаченным видом, как заметила Кристина. Ведь совершенно очевидно, что они были женихом и невестой, которые сейчас должны были находиться в Синем зале на своей собственной свадьбе, а не сидеть здесь за столиком.
— Луис… — прошептала возбужденно Кристина.
— Ммм? — произнес он в ответ так соблазнительно, что к ее бледным щекам снова прилила краска. Наклонившись вперед, Антон положил руки на спинку стула и уперся в них подбородком. — Ты выглядишь потрясающе, сногсшибательно, роскошно, теи querida, — нежно произнес Антон. — Ты поднимешься наверх и выйдешь за меня?
Кристина с шумом втянула в себя воздух.
— Мне надо поговорить с тобой…
На столе появилось шампанское, которое искрилось и переливалось в высоких бокалах.
— Наши поздравления и шампанское за счет отеля, сеньор, сеньорита, — улыбнулся официант и удалился.
Антон протянул ей бокал.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, Кристина, — произнес он устало. — Я стараюсь всеми возможными способами показать тебе это. Но если ты недостаточно любишь меня, чтобы провести со мной всю оставшуюся жизнь, то я пойму и дам тебе уйти.
— Совсем нет. — Кристина даже содрогнулась при мысли, что Антон отпустит ее. Но ее взгляд был печален, когда она наблюдала за пузырьками в своем бокале. — Ради меня ты пожертвовал слишком многим, Луис. Я хочу, чтобы ты был счастлив.
— И ты думаешь, что лучше всех знаешь, что сделает меня таким?
— Твои братья, — тихо проговорила Кристина. — Я не могу позволить тебе отказаться от возможности увидеться с ними потому, что я не могу…
— Мне это уже не важно, — прервал ее Антон. — Серьезно, — добавил он, увидев ее взгляд. — Совсем не важно. Теперь для меня самое важное — ты, Кристина.
— Я уверена, что не смогу быть счастлива снова, — призналась она, беспомощно вздохнув. — И это тоже сделает тебя несчастным, понимаешь?
— Может быть, ты и права. — На этот раз Антон не стал отшучиваться или язвить. Он понимал, что это действительно важно. Антон протянул руку и нежно убрал локон с ее щеки. — Я знаю, что никогда не смогу излечить тот шрам, который я оставил в твоей душе, и это делает меня несчастным. Но я лучше буду жить с этим чувством, чем без тебя.
— А как быть с тем шрамом, который будет в твоей душе из-за того, что я не смогу родить тебе ребенка?
Антон глубоко вздохнул и выпрямился. Он увидел, что неподалеку стоит его мать. Мария заметно нервничала и уже пошла было к ним, но Антон остановил ее хмурым взглядом.
— Жаль, что ты не знала Себастьяна. — Он отвернулся от нее. — Если бы ты была с ним знакома, ты бы знала, каким должен быть настоящий отец. И тебе не надо было бы задавать этот вопрос. Себастьян был… особенным.
— Я знаю. — Кристина кивнула. — Ты много рассказывал о нем шесть лет назад, к-когда…
— Ты не знаешь только одного — Себастьян всегда знал, что я не его сын, — сказал Антон. Кристина с удивлением посмотрела на него. — И все же любил меня, Кристина, по-настоящему, самозабвенно, с того момента, как я появился на свет. То, что я не его ребенок, не имело для него никакого значения. И я хотел бы изменить в наших с ним отношениях только одно. Я хотел знать, прежде чем он умер, что он не мой кровный отец, только для того, чтобы показать, как я благодарен ему за такую любовь.
Голос Антона погрубел, как и выражение его лица. Кристина захотела протянуть руку и нежным прикосновением как-то облегчить его боль, но Антон продолжил:
— Я тоже могу это сделать. Я смогу полюбить так чужого ребенка потому, что у меня был прекрасный пример. Все дело в том, Кристина, сможешь ли ты? Сможешь ли ты принять чужого ребенка, как Себастьян принял меня?
