Но и это было не главным. Прежде всего Бен желал знать, помнит ли Джоан, как хорошо им было вдвоем на ранних стадиях их брака. В ту счастливую пору, когда душа Бена еще не была испепелена ревностью. Сам он часто вспоминал те счастливые деньки, тем более что перед его глазами находился Джейми, так сказать, плод былой любви.
В течение всех минувших после развода лет Бен ломал голову над тем, можно ли было избежать подобного развития отношений с Джоан, и не находил ответа. По мнению Джоан, поводом для развода стала его ревность, однако сам он считал, что если бы она не кокетничала с каждым встречным, у него не было бы повода для отрицательных эмоций. Каждый обвинял в случившемся другого, и ничего хорошего от этого ожидать не приходилось.
Правда, в последние годы Бен начал склоняться к тому мнению, что истина лежит где-то посередине. Вероятно, ему все же не следовало так безоглядно углубляться в свои негативные чувства. Подозрительность тоже следовало обуздать. Строго говоря, он мог выдвинуть Джоан лишь одно обвинение – что она весело и непринужденно беседует с другими мужчинами. Это единственное, что Бен видел своими глазами. Строить на такой основе предположение, что Джоан изменяет ему, было по меньшей мере неправильно. Наверное, не нужно было устраивать скандалы, а следовало сесть, спокойно поговорить и во всем разобраться. Не исключено, что достаточно было просто объяснить Джоан, что замужней женщине нужно вести себя осмотрительнее. Возможно, она вняла бы убеждению и все наладилось бы.
Подобные же мысли вертелись в голове Бена и после того, как он поднялся в отведенную ему спальню, куда вошел не сразу, а немного задержался в коридоре, держась за ручку двери. Здесь же, на втором этаже, находилась Джоан, но он не знал, где именно ее спальня. Впрочем, даже если бы знал, это ничего не означало бы. Не идти же к Джоан с намерением продолжить начатое в гостиной!
Да и зачем? В настоящий момент Бен был вполне удовлетворен достигнутым результатом. Ответ на давно мучивший его вопрос был найден: Джоан по-прежнему, пусть лишь на подсознательном – или физическом, если угодно – уровне привязана к нему. Данный факт льстил самолюбию Бена, но дальше этого его мысли не распространялись. Пока ему было достаточно того, что произошло. То есть, как мужчина, он, разумеется, с удовольствием дал бы делу естественный ход, но ему не хотелось усугублять ситуацию. Он заставил Джоан ясно понять, что былое притяжение между ними не только ничуть не ослабело, но с годами как будто даже приобрело выдержку подобно хорошему дорогому коньяку.
На этом Бен остановился, потому что большего ему не требовалось. Да и не для того он ехал на ранчо Эль-Моррон, чтобы развлекаться. Его привело сюда главное – необходимость заручиться поддержкой Джоан в решении проблемы взаимоотношений Джейми и Ирмы Филмор.
Проснулся он в начале одиннадцатого – по его меркам, поздновато. Ночь провел беспокойную и, открыв глаза, не сразу сумел сообразить, где находится. Сбивало с толку то, что первым делом он увидел себя самого лежащим посреди обширного ложа. Лишь через минуту сообразил, в чем дело: это отражение в закрепленном на потолке круглом зеркале. Еще через мгновение вспомнил, что пребывает в доме Джоан, а потом – и события вчерашнего вечера.
На губах Бена медленно образовалась улыбка. С ней он и встал с постели.
– О, доброе утро! – приветствовала его Пэтси, которую он обнаружил в столовой. Больше ему никто не встретился. – Вижу, не я одна здесь поздно встаю.
– Здравствуй, – с оттенком смущения ответил Бен. – Вообще-то я просыпаюсь раньше, но сегодня и в самом деле заспался.
– Думаю, ничего страшного в этом нет, тебе ведь некуда спешить. Садись завтракать. – Пэтси кивнула в ту сторону, где стоял чистый столовый прибор. – Сейчас вызовем миссис Фейт и…
– Вообще-то я собирался прямо сейчас отправиться обратно в Лос-Анджелес… – пробормотал Бен. – А где Джоан?
– Занимается с Гарри, – сказала Пэтси, неопределенно махнув рукой куда-то вправо.
– Чем занимается? – механически спросил Бен и в следующее мгновение ощутил укол в сердце.
Ему очень хорошо было знакомо это ощущение по прошлым временам. Стоило кому-то упомянуть имя Джоан рядом с каким-нибудь мужским именем, как у Бена начинали проявляться симптомы ревности. Одним из них и являлось испытанное минуту назад чувство.
Гарри! Вчера он уже слышал это имя из уст Джоан. Сегодня его произносит Пэтси. Что же собой представляет этот самый Гарри?
– У них очередной урок верховой езды, – беззаботно пояснила Пэтси, намазывая на хлеб масло. – В новом фильме, где заняты мы обе, нам предстоит скакать на лошадях. Вот Гарри и учит нас верховой езде.
– По очереди? – сдержанно обронил Бен.
– Когда как. Но вообще предпочитает заниматься с каждой из нас отдельно. Говорит, так ему удобнее. А мы и не возражаем. Какая разница?
Для тебя, может, никакой, хмуро подумал Бен, хорошее настроение которого будто ветром сдуло. А для Гарри, и тем более Джоан, значительная!
– Гарри? Кажется, вчера Джоан упоминала о нем. Если не ошибаюсь, этот юноша имеет какое-то отношение к заповеднику Лос-Ахос?
Пэтси рассмеялась.
– Это Джоан назвала Гарри юношей?
Разумеется, ничего подобного Джоан не говорила. Бен нарочно употребил это слово, чтобы выведать побольше информации, не задавая наводящих вопросов.
– Не помню, но… во всяком случае, у меня сложилось впечатление, будто речь идет о молодом парне.
– Ну не такой уж он молодой. Точно не скажу, но, по-моему, Гарри лет тридцать восемь. Он ведь смотритель природоохранной зоны, безусому пареньку подобную должность не дали бы.
– А у Гарри есть усы? – улыбнулся Бен, будто произнося эти слова в шутку. На самом деле ему очень хотелось знать, как выглядит человек, который моложе его самого лет на девять и с которым Джоан, судя по всему, проводит немало времени. Наедине!
– Вообще-то про усы я просто так сказала, – забавно сморщила Пэтси нос. – Но они у Гарри действительно есть, черные, с загнутыми вверх кончиками. Гарри вообще красавчик. У него мать мексиканка, отец американец. Сынок у этой пары получился просто загляденье!
– Тебе нравится?
Пэтси закатила глаза.
– О…
– А Джоан как к нему относится?
– Неплохо.
– Тем более что он такой красавец, верно?
– С такой внешностью следовало бы попытать счастья в Голливуде, а не присматривать в заповеднике за бизонами, – убежденно произнесла Пэтси. – Гарри смуглый, с кожей медного оттенка, темноволосый и с голубыми глазами.
– И с обольстительными усами, – усмехнулся Бен, изо всех сил стремясь скрыть безотчетное, но быстро нарастающее чувство досады.
– Именно! И все это, по-моему, составляет совершенно необычное сочетание. Ты не находишь?
– Что я могу сказать? Судя по твоему описанию, парень способен представлять некоторый интерес… для дам. Но мне трудно судить о внешности человека, не видя его. Кстати, давно этот Гарри здесь живет? Что-то я прежде о нем не слышал.
