— Подтвердить, что король — это король… Посягательства на его персону?.. Я не понимаю.
— Неважно! — решительно заявил Жюв. — От вас, повторяю, требуется только одно: заявить, что в «Рояль-Паласе» живёт король Фридрих-Христиан II, которого вы лично знаете.
Господин Аннион был сражён.
После того, как Вульф сделал своё заявление, Жюв препроводил его в соседнюю комнату и остался со своим шефом с глазу на глаз.
— Мой добрый Жюв, — сказал тот, — я всё ещё не могу прийти в себя. Как подумаю, в какую лужу мы сели бы без вас! Тысяча чертей!.. Арестовать короля — вот это был бы номер! Хорошо, что вы привели этого полицейского! Правда, на вид он не больно умён. Но то, что он заявил относительно личности короля, более чем убедительно. Конечно, мы не станем никого арестовывать! Вот только как быть с общественным мнением, которое по-прежнему требует поимки преступника? Жюв, вы помогли мне избежать ужасной ошибки. Помогите мне ещё раз! Кто убийца? Есть ли у вас какие-нибудь предположения?
Жюв задумался. За Фандора он мог быть спокоен, — в ближайшее время мнимому королю ничего не угрожало. Теперь следовало заняться настоящим делом.
— Господин Аннион, — сказал он, — по моему мнению, существует связь между убийством Сюзи д'Орсель и интригами, которые развернулись здесь вокруг Фридриха-Христиана, — связь, которую нам из Парижа не распутать…
— Я хочу сказать, что во всём этом просматриваются дворцовые интриги… и что ключ к разгадке надо искать в Глоцбурге, столице Гессе-Веймара, при королевском дворе. И я мог бы негласно провести там расследование.
— Ладно, поезжайте, — шеф сыскной полиции неопределённо махнул рукой. — Чем чёрт не шутит, может, что и обнаружите… Придётся снабдить вас кучей рекомендательных писем, чтобы вы могли действовать как официальное лицо.
— Не беспокойтесь, шеф. Все рекомендательные письма я получу через моего коллегу.
— Через Вульфенмименгляшка.
— В самом деле, — сказал господин Аннион и попытался пошутить на прощание: — Всё это дело похоже на фамилию вашего веймарского коллеги: ни черта не разберёшь!
12. ОБМАННЫЕ МАНЁВРЫ
— Входите же, входите, господин Вульфенмименгляшк! Присаживайтесь, пожалуйста!
Маркиз де Серак проводил полицейского в свой рабочий кабинет и любезно пододвинул ему стул. Маркиз был высоким стариком, сохранившим статность, несмотря на то, что ему уже перевалило за шестьдесят, о чём можно было догадаться по его утомлённому временем лицу, седым волосам и тембру голоса, всё ещё сильного, но как бы надтреснутого. Он был одет в строгий костюм с тёмным галстуком. Присущее маркизу высокомерие смягчалось безукоризненными манерами светского человека.
Растерявшийся полицейский из Гессе-Веймара вертелся как волчок, отвешивая поклоны во все стороны.
— Я смущён, господин маркиз! — повторял он со своим смешным немецким произношением. — Моё смущение смущает меня, и я… смущён!
— Оставьте эти церемонии, дорогой месье! Снимите пальто, возьмите сигарету, располагайтесь поудобнее…
Ни единым словом, ни единым движением маркиз не показал, насколько его позабавил внешний вид бравого Вульфа и огромное количество оружия, обременявшего его приземистую фигуру.
— Поверьте, — продолжал маркиз де Серак, — для меня большая радость беседовать с человеком, приехавшим из Гессе-Веймара! Я давно, ещё молодым, покинул двор, дела вынудили меня переехать из Глоцбурга в Париж. Боюсь, что, если бы сейчас я приехал в Глоцбург, я почувствовал бы себя иностранцем. Но я не забыл, что у меня остались там замечательные друзья. Но оставим это… Нам предстоит серьёзный разговор, а вы, я полагаю, торопитесь?
— Нет, нет! Вы ошибаетесь! Напротив, я польщён, я горд…
— Торопитесь, торопитесь, дорогой господин Вульф! Не думайте, я понимаю, что это такое — оказаться в Париже на считанные дни. Ведь Париж — город соблазнов, и просто не прощу себе, если напрасно буду отрывать у вас время…
— О, господин маркиз!..
— Ещё одно слово: вы не должны на меня сердиться за то, что я не сразу ответил на ваше письмо. Дело в том, что я получил его только вчера вечером по той простой причине, что все эти дни меня не было в Париже. Но едва вернувшись, я тут же послал вам приглашение. И вот я к вашим услугам.
Вульфенмименгляшк просто таял от такой любезности и, сидя в кресле, не переставал кланяться, как китайский болванчик. Глядя на него, можно было заболеть морской болезнью.
— Прошу, скажите, что я могу сделать для вас? — повторил маркиз.
Вульф пустился в длинные и путанные объяснения, из которых следовало, что, отправляясь в Париж со специальной миссией, он опасался, что король неблагосклонно отнесётся к его появлению, и потому решил испросить рекомендательное письмо от личного друга Его величества — маркиза де Серака.
— Но, господин маркиз, — продолжал Вульф, — оказалось, что в этом не было никакой необходимости, и теперь наш всемилостивейший монарх стал моим лучшим другом! Его величество принял меня с такой простотой, с такой сердечностью! Он сразу же стал называть меня «мой добрый Вульф»! Ах, господин маркиз, я и раньше был предан нашему монарху, но теперь, после того как он посоветовал мне пойти в Мулен-Руж!..
Маркиз де Серак от всей души поддержал чувства старого служаки.
— К сожалению, — сказал он, — я ещё не успел засвидетельствовать своё почтение Его величеству, ввиду моего отсутствия… Теперь, в соответствии с протоколом, мне придётся ждать следующего дня аудиенции. Но когда я увижу Его величество, я не премину привлечь его внимание к чувству глубокой дружбы, которое вы к нему испытываете, и я уверен, что он оценит это чувство по достоинству.
Де Серак сделал паузу. Вульфенмименгляшк продолжал раскачиваться в кресле, отвешивая поклоны.
— Однако же, не могу утаить от вас, — продолжал маркиз, — что Его величеству в настоящий момент грозит большая опасность.
— Что вы говорите?
— Вы, конечно, слышали о трагических событиях, имевших место после прибытия в Париж нашего монарха? Тогда вы знаете, что, по странному стечению обстоятельств, они произошли здесь, в этом самом доме, где любовница короля, мадемуазель д'Орсель, проживала в квартире, смежной с моей…
— Я знаю, знаю!
— Так вот, представьте себе, господин Вульф, что нашлись враги короля, которые дерзнули обвинить Его величество в убийстве!
— Ах, господин маркиз! — вскипел толстяк. — Эти гнусные людишки достойны худшей кары! Их нужно было бы убить, зарезать, выпотрошить, разрезать на куски и сварить живыми…
Бравый полицейский побагровел, его глаза вылезли из орбит. Де Серак бросил на него взгляд, в котором мелькнула ирония, и продолжал:
