Джесс почувствовала облегчение, что Кори нашел работу.
– О, я рада за вас.
– Ну, нам надо поторопиться домой. Приятно было поговорить с вами, миссис Дюмон.
– Удачи вам на новом месте.
Она уже собиралась повернуться, когда Кори хлопнул себя по лбу.
– Я такой болван. – Он улыбнулся. – Я же хотел поблагодарить вас.
– Меня? За что?
– За то, что поговорили с мистером Дюмоном. Если бы он не позвонил своему другу в Марлборо, я мог бы искать работу вечно.
Джесс кивнула, стараясь не показать своего изумления.
– Счастливого пути.
– Спасибо. И не волнуйтесь. Этот шанс я не упушу.
Джесс остановилась в раздумье. Значит, Гейб не только услышал ее слова, но и выполнил просьбу. Но почему этот упрямец не сказал ей?
Потому, что продолжал держать ее на расстоянии.
И это ему на руку! Ее мужу – мужчине, который перенес потерю всех, кого нежно любил, – было намного легче принять ее недоверие, чем любовь и заботу.
Губы Джесс сами собой начали раздвигаться в улыбке. Она раскусила его!
Жаль, что так поздно.
Джесс была готова рискнуть и открыть Гейбу свои чувства. Осталось только выбрать подходящий момент. Возможно, заветные слова она прошепчет ему сегодня ночью.
– Скажи, Гейб, – спросила она после ужина, уютно устроившись на диване в его кабинете, – ты хочешь заранее знать, родится ли мальчик или девочка, или пусть это будет неожиданностью?
– Я не хочу знать.
– Да? А мне не терпится узнать пол ребенка.
– Это не то, что я имею в виду. – Он положил факс, который внимательно читал. – Я сказал тебе, что не хочу быть отцом. Не вовлекай меня в то, в чем мое участие необязательно.
Глядя в его непроницаемое лицо, Джесс старалась найти хоть какой-то намек на чувства.
– Но, Гейб, теперь, когда мы все выяснили… Ты совсем не такой, как он. Ты не должен волноваться, что причинишь вред своему ребенку.
Он обошел вокруг стола и стал перед нею.
– Не пытайся подвергать меня психоанализу на основе того, о чем вообще ничего не знаешь. Я уже принял решение.
Чувствуя, как страх леденит ей кровь, она встала.
– Я тебе не верю.
Он провел рукой по волосам.
– Я не буду игнорировать ребенка, если это то, о чем ты волнуешься. Я только хочу, чтобы он как можно меньше находился рядом со мной.
– И как наш ребенок сможет чувствовать себя любимым, если с раннего детства будет проводить почти все время в интернате? Его подбородок напрягся.
– Я буду обеспечивать все потребности нашего ребенка.
– Понятно. – Да уж, яснее сказать невозможно. – Любовь не является частью сделки?
– Об этом никогда и речи не было.
Она вздрогнула, почувствовав крушение всех своих надежд и мечтаний.
– А я-то думала…
Она покачала головой, сердясь на себя за то, что опять влюбилась в мужчину, который существовал лишь в ее воображении. Но на сей раз это не было безумным юношеским увлечением!
Ужас охватил ее от мысли, как близко она подошла к тому, чтобы объясниться в любви мужчине, которому плевать на ее чувства. Охватив себя руками за плечи, она собрала все силы, чтобы не разрыдаться. Во всяком случае, не здесь и не сейчас.
– И ты никогда не изменишься, да?
– Почему ты ждешь, чтобы я изменился?
Этот вопрос Гейба снова и снова звучал в ушах Джесс, когда она сидела на ступеньках здания, которое когда-то было ее домом. Однако ранчо ее родителей уже не владело всем ее сердцем. И ее новым домом стало «Энджел стейшн».
Но этого оказалось недостаточно.
Касаясь стен любимого дома, ради спасения которого она могла, как ей раньше казалось, пожертвовать чем угодно, она покачала головой.
– Только не счастьем моего ребенка.
Ее дитя не будет заложником фамильного ранчо. Да, ее сердце будет страдать, когда она уйдет и оставит землю родителей на милость застройщиков. Это она сможет пережить. Но никогда не простит себе, если будет стоять в стороне и смотреть, как ее ребенок растет несчастным. Видит бог, она сделала все, что могла.
– Прости меня, папа. – Джесс положила руку на живот. – Прости, что я не сдержала своего обещания, но знаю, ты поймешь.
И одна-единственная слеза скатилась по ее щеке.
Она оказалась дурой. Во-первых, потому, что думала, будто сможет жить в браке, основанном только на сделке, и, во-вторых, потому, что приняла Гейбриела Дюмона за своего рыцаря в сверкающих доспехах. Он вовсе не рыцарь. Она опять ошиблась.
Возможно, способность любить он потерял задолго до пожара, когда его сердцу непрерывно наносил раны его же собственный отец своим грубым обращением с матерью. Возможно, он разучился любить той ночью, когда «Энджел стейшн» стал огненным адом, поглотившим всех, кто был ему дорог.
Или она просто не такая женщина, какую он мог бы полюбить.
Одно Джесс знала точно: ее ребенок не будет страдать из-за ее же глупости.
Она встала и пошла к машине. Уезжая, она позволила себе только раз взглянуть в зеркало заднего вида. И лишь когда дом исчез за поворотом, она остановила машину и разрыдалась.
Джесс вновь обрела спокойствие к тому времени, когда вернулась на «Энджел стейшн». Ей не хотелось, чтобы Гейбриел видел ее слабой и жалкой. Она больше не была той сломленной девочкой, которая умоляла его спасти землю ее родителей. Наконец-то она повзрослела.
Гейба в доме не оказалось, и Джесс испытала облегчение. В спальне она упаковала чемодан. Потом отнесла его вниз и пошла в студию, где начала собирать в маленькую сумку самое необходимое. Она решила попросить миссис Крофт прислать картины, когда найдет постоянное жилье.
– Черт возьми, что ты делаешь, Джесс?
Закрывая сумку, она взглянула на мужчину, который стал центром ее жизни за несколько коротких месяцев.
– Я ухожу от тебя.
Это прозвучало чересчур прямолинейно, но Джесс было все равно.
Глаза Гейба опасно блеснули.
– Если ты думаешь, что этот трюк заставит меня бежать за тобой, ты ошибаешься.
Она прерывисто вздохнула.
– Я ничего не жду от тебя, Гейб. Я отказываюсь от сделки с полным пониманием последствий. – Джесс заправила волосы за уши, скрестила руки на груди и не дрогнула под суровым взглядом мужа. – Я знаю, что ты продашь «Рендалл стейшн». И не собираюсь просить, чтобы ты этого не делал. По закону ранчо принадлежит тебе.
